Толковая Библия. Том 5
Шрифт:
4. Он ввел меня в дом пира, и знамя его надо мною - любовь.
5. Подкрепите меня вином, освежите меня яблоками, ибо я изнемогаю от любви.
4–5. «Он ввел меня в дом пира» - выражение совершенно параллельное словам ст. 3 гл. I: «царь ввел меня в чертоги свои» , но в отличие от этого места, имеет метафорический смысл, образное выражение родственной мысли, как показывает уже выражение (4б): «знамя его надо мною - любовь» . Смысл тот, что пламенная любовь, подобно воинскому знамени, защищает Невесту, развеваясь над ее главою (см. VI: 4 , 10 ). Не столь ясно чтение ст. 4 по славянск. тексту «введите мя в дом вина, вчините ко мне любовь» , представляющее точный перевод с греческого текста. «Вино» здесь берется в ассоциации с I: 1 , 3 , как образ веселья, и «дом вина» (Vulg. cella vinaria), вопреки буквальному пониманию у многих новых толкователей, есть только образ полноты радостей любви. Мидраш истолковывает ст. 4 так: «Общество Израилево говорит:
Преисполненная впечатлениями любовных ласк Жениха, как бы опьяненная их действием (сн. V: 8 ), Невеста переживает своеобразную болезнь любви, как бы раненная (LXX) или уязвленная (слав.) стрелою любви, почему, обращаясь к дщерям иерусалимским, она просит их подкрепить ее вином (точнее: «пастилою», как в перев. архим. Макария; евр. ашиша означает именно пирожное из прессованных ягод, вообще фруктов, ср. Ос III: 1) и освежить яблоками (ст. 5).
По мнению некоторых (Беттхер и др.), здесь разумеются особого сорта яблоки, относительно которых восточные женщины, особенно обитательницы гаремов, были убеждены в связи их с половою любовию. Но нечто подобное из Библии известно лишь об «яблоках любви» - мандрагорах (Быт XXX: 14 сл. Песнь VII: 14 ). Мидраш вторую половину ст. 6 перефразирует так: «Община Израилева говорит пред Богом: все страдания, какие причиняют мне народы, происходят только оттого, что я люблю Тебя» (S. 60).
Ориген и Иероним понимают болезнь любви тоже в нравственно аллегорическом смысле: «Как прекрасно, как привлекательно получить рану от любви! Иной принял в себя стрелу плотской любви, другой уязвлен земною страстью; ты же обнажи члены твои и предоставь себя стреле избранной, стреле прекрасной, ибо стрелок есть Бог (Ис XLIX: 2, 6)… Этою стрелою были уязвлены те, которые рассуждали между собою: не сердце ли наю горя бе в наю, егда сказоваше нам Писание (XXIV: 32)» (с. 167).
6. Левая рука его у меня под головою, а правая обнимает меня.
6. Данный стих представляет обоснование предыдущего и содержит указание источника страстно и как бы болезненно развитой и напряженной любви: нежнейшая любовь и заботливость со стороны Возлюбленного обнимают все существо и наполняют всю жизнь Невесты (сн. VIII: 3 ). «Слово Божие держит премудрость и в шуйце и в деснице, и премудрость эта, хотя по различию ее разумения бывает многоразлична, но в своем источнике одна. Сам Соломон учит о шуйце и деснице Премудрости: долгота бо жития и л е та жизни в деснице ея, в шуйце же ея богатство и слава Притч III: 16. (Ориген-Иероним, с. 168. См. Толков. Библ, т. IV, с. 904).
7. Заклинаю вас, дщери Иерусалимские, сернами или полевыми ланями: не будите и не тревожьте возлюбленной, доколе ей угодно.
7. Первый отдел книги заканчивается своеобразною клятвою или заклинанием, три раза встречающимся в книге Песнь Песней ( II: 7 ; III: 5 ; VIII: 4 ) и более нигде в Писании, клятвою к иерусалимским женщинам сернами или полевыми ланями не возбуждать любовь (а не «возлюбленную», как в Вульгате и в русск. Синодальном и Архим. Макария), пока она пробудится сама.
Формула клятвы «сернами или полевыми ланями» по мазоретскому тексту подтверждается текстами; Сирским, Вульгатою (per capreas cervosque camporum) и русским и заслуживает предпочтения пред формулою греч. и слав. «в силах и крепостях сел а » . Основание своеобразной поэтической формы этой клятвы заключается не в чем ином, как в особенной грации и красоте газелей и ланей, в силу чего они являются наиболее подходящим образом - женской красоты и миловидности (Притч V: 19; Толков. Библ. т. IV, с. 908), а вместе и женской любви; особенна уместна и естественна такая клятва в устах женщины и в обращении к женщинам же (во всех трех названных случаях: Песнь II: 7; III: 5; VIII: 4), которых Невеста настоятельно предостерегает от соблазна преждевременно и искусственно вызывать и воспламенять в себе пламя любви, напротив советует предоставить пробуждение и развитее этого чувства природе и Богу. Здесь - мораль всего отдела 1 (I–II: 7): последовательное развитие чувства любви - от первого искания лобзания Возлюбленного до полного изнеможения любви послужило для Невесты основанием сделать упомянутое предостережение подругам. Указываемый ею закон нормальной постепенности в любви имеет силу и в аллегорическом толковании - в применении содержания книги к природе, к истории Израиля и к истории спасения. По объяснению проф. Олесницкого, первый отдел книги Песнь Песней может быть назван зимнею или предвесеннею песнью сетования обетованной земли о солнце, уклонившемся от нее в своем зимнем течении, а также песнью первого, печального периода в истории Израиля - пребывания в Египте и странствования по пустыне (Цит. соч. с. 368–369).
8. Голос возлюбленного моего! вот, он идет, скачет по горам, прыгает по холмам.
9. Друг мой похож на серну или на молодого оленя. Вот, он стоит у нас за стеною, заглядывает в окно, мелькает сквозь решетку.
8–9. Новая картина открывается рядом воспоминаний Возлюбленной о блаженных минутах имевшего место ранее единения ее с Возлюбленным. Монолог Суламиты, передающий это свидание (II: 8–III: 5), по мнению некоторых комментаторов,
10. Возлюбленный мой начал говорить мне: встань, возлюбленная моя, прекрасная моя, выйди!
11. Вот, зима уже прошла; дождь миновал, перестал;
12. цветы показались на земле; время пения настало, и голос горлицы слышен в стране нашей;
13. смоковницы распустили свои почки, и виноградные лозы, расцветая, издают благовоние. Встань, возлюбленная моя, прекрасная моя, выйди!
10–13. Здесь имеем законченную строфу, начинающуюся и оканчивающуюся приглашением Возлюбленного Невесте пользоваться прелестями наступившей весны, скрывающейся в Палестине по миновании «времени дождей» ( этгешамим 1 Езд X: 9, 13), частнее позднего дождя ( малкош ). Весенний солнечный луч, прободающий природу, касающийся высоких палестинских гор, не забывает заглянуть и в жилище человека. Встань, прекрасная моя, говорит он всему живущему во святой земле, пора оставить зимний покой и выступить на простор для новой жизни… Стихи 12–13 изображают вешний вид палестинской природы в это время года, по преимуществу называвшееся месяцем цветов, ziv, подобно нашему месяцу маю». ( Олесницкий , с. 370). Священный поэт при этом выбирает такие черты весны - цветы, пение, благоухание, - какие способны возбуждать любовь к природе и людям. По нежной любви к природе и свежему аромату, эта «весення песня» есть редкое явление в целой древности.
14. Голубица моя в ущелье скалы под кровом утеса! покажи мне лице твое, дай мне услышать голос твой, потому что голос твой сладок и лице твое приятно.
15. Ловите нам лисиц, лисенят, которые портят виноградники, а виноградники наши в цвете.
14–15. «О, голубица моя, говорит Палестине любующееся ею солнце, дай мне смотреть на лице твое и слышать голос твой», очевидно, разумеется тоже лицо природы, покрытое цветами, и тот же голос возвратившихся в Палестину перелетных птиц, о которых говорилась непосредственно пред тем. Прибавочное выражение: «из-под ущелий и скал и утесов» ( покажи мне лице твое ) - самое точное описание грунта Палестины, покрытой суровыми скалами и только из долин и воды смотрящей свежестию и жизнию» ( Олесницкий , с. 370). Ст. 15 является совершенно неожиданною вставкою, прерывающею диалог жениха и невесты; может быть, это отрывок песни рабочих виноградника, приводимый Суламитою по воспоминанию о своей подневольной службе в охранении виноградника ( I: 5 ). Смысл стиха ясен: «сила, покровительствующая Палестине, не может смотреть равнодушно на врагов ее, кто бы они ни были, простые лисицы или лисицы политические» ( Олесницкнй , с. 370).
16. Возлюбленный мой принадлежит мне, а я ему; он пасет между лилиями.
17. Доколе день дышит прохладою , и убегают тени, возвратись, будь подобен серне или молодому оленю на расселинах гор.
16–17. С ст. 16 данной главы по ст. 4-й главы 3-ей изображается ответное - на призыв Жениха, ст. 8–14, - стремление Невесты к нему. Эпитет Возлюбленного (ст. 16, сн. VI: 2–3 ) «пасущий между лилиями » лучше всего показывает, что Жених Песни Песней лишь в несобственном смысле на метафорически-поэтическом языке называется пастухом. Невеста высказывает крепкую уверенность в незыблемой твердости взаимных чувств, любви, соединяющих ее с Возлюбленным (ст. 16, сн. VII: 10 ). Однако сейчас же она предвидит и предстоящую разлуку с ним и потому в ст. 17-м, имеющем отношение к первым стихам следующей главы. Она ввиду наступающего заката солнца умоляет Возлюбленного скорее вернуться с «гор разделения» (евр. гape - батер , LXX: , Vulg. montes Bether, слав. на горах юдолий ). Подобный же оборот речи речи имеет место ниже в IV: 6 .