Толковая Библия. Том 5
Шрифт:
1–4. Нормальная половая любовь, хотя и отлична по природе и характеру от любви по крови и свойству, но в отношении интимности, простоты и непосредственности, первая естественно берет за образец вторую; и потому как Жених книги Песни Песней не раз именовал Невесту сестрою (ст. IV: 12 ), так и Невеста, не удовлетворяясь положением своим - первой из цариц ( VI: 8–9 ), жаждет теснейшего невозбранного общения с своим Женихом - наподобие ласк сестры и брата. При этом главенствовать должен Жених-брат - он должен учить Невесту-сестру (ст. 2), а она должна дарить ему беззаветную любовь и преданность. Ст. 3 повторяет сказанное в ст. 6 гл. II-ой. По объяснению проф. Олесницкого, в рассматриваемых стихах «земля, совершившая свой летний труд и сдавшая свои плоды, выражает желание, чтобы солнце было ее братом, т. е., неразрывно пребывало вместе с нею для того, чтобы ее виноградники и гранаты непрерывно цвели, чтобы старые плоды немедленно сменялись новыми. Песнь опять оканчивается обращенным к дочерям Иерусалима заклинанием не нарушать царствующей в природе любви и гармонии» (цит. соч. с. 377).
5. Кто
5. Вопрос «кто это?..» как и в аналогичных местах III: 6 и VI: 10 , принадлежащий, вероятно, иерусалимским женщинам, относится, без сомнения, к новому и теперь уже последнему выступлению Невесты. В евр. Библии: ала мин-гамидбар , Vulg. ascendit de deserto, русск. синод.: восходит (архим. Макария; восходящая) от пустыни, что буквально согласуется с III: 6 и, вероятно, искусственно перенесено оттуда. LXX читали иначе и передали: , слав. убел е на , что гораздо ближе соответствует общему ходу мысли и речи священного поэта: Невеста в его книге представляется усовершающеюся, и если в начале книги она являлась черною от загара солнечного (1, 4–5), то теперь, в конце книги, она - по противоположности - представляется убеленною, достигшею ослепительной белизны. По мнению проф. Олесницкого, «последняя стадия Песни Песней VIII: 5–14 приближается к картинам первой стадии и изображает первую половину зимнего сезона, охлаждение и усыпление или - так сказать - сокращение жизни природы… Не напрасно Палестина в предшествующей песни так боялась удаления солнца. Солнце уклонилось - и вот в одно утро Палестина является вся белая от снега. Эта мысль прямо выражается в первых словах песни по чтению LXX: кто это выступает блестящая таким белым цветом (по LXX) и яркостью этого снежного цвета уподобляющаяся другу своему солнцу?» (с. 377); «главным зимним украшением Палестины служат созревающие в декабре апельсины… священный поэт их, и только их одних разумеет под общим именем яблок. Обремененные зреющими плодами апельсинные деревья - один уцелевший залог близких отношений между землею и солнцем; в этих запоздалых плодах зимнее солнце едва возбуждает к жизни Палестину, спящую на лоне матери - земли» (с. 378).
6. Положи меня, как печать, на сердце твое, как перстень, на руку твою: ибо крепка, как смерть, любовь; люта, как преисподняя, ревность; стрелы ее - стрелы огненные; она пламень весьма сильный.
7. Большие воды не могут потушить любви, и реки не зальют ее. Если бы кто давал все богатство дома своего за любовь, то он был бы отвергнут с презреньем.
6–7. В ст. 6–7, по согласному признанию всех древних и новых толкователей, выражена основная мысль или идея всей книги Песнь Песней - о несравненно высоком достоинстве и непреоборимой силе истинной любви, как начала по существу и источнику своему божественного. Даваемое здесь священным поэтом изображение любви - крепкой, как смерть, и ревности, ненасытимой, как самый шеол, любви, как божественного пламени неугасимого и неподкупного, является поистине неподражаемым, истинно классическим. Но все глубокое значение этой картины делается понятным лишь в связи с типологическим толкованием книги Песнь Песней. Воспользуемся и здесь превосходным объяснением проф. Олесницкого. «Как писатели пророческих книг в изображение крайнего политического падения еврейского народа вводят черты блаженного мессианского царства в видах утешения и ободрения народа, так и писатель Песнь Песней, дойдя в своем описании до низшей ступени жизни обетованной земли, как бы уснувшей от действия зимнего холода, неожиданно вводит в свое описание не имеющую отношения к изображаемой им действительной Палестине черту высшего непосредственного отношения Бога к земле своего народа. Изображение любви в ст. 6–7, которая не прерывается даже смертию и адом, не потушается никакими (зимними) водами и не приобретается никакими сокровищами, есть изображение той божественной любви, которая служит основанием всего ветхозаветного учения о Мессии. Приспособительно к тому, что в нашей книге вообще говорится о солнце и его благодетельной теплоте, и любовь Божия называется здесь пламенем (по первоначальному чтению; пламя Иеговы Яг [ 7 ]. Таким образом, совершенно справедливо древние толкователи видели в Песни Песней одно из самых высших и самых светлых пророчеств о Мессии. С того высшего пункта, на котором мы стоим в VIII: 6–7 , общая мысль всей книги Песнь Песней должна быть определена так: среди всех превратностей судьбы Палестины, среди сменяющихся картин ее природы, для народа еврейского есть только одно твердое и неизменное основание жизни, это - обещанная ему высшая и совершеннейшая любовь Иеговы, с раскрытием которой не нужно уже будет солнца на земле избранных, Божиих, потому что сам Иегова будет для нее солнцем незаходимым» (с. 378–379). О параллелизме ст. 6–7 с Рим VIII: 35–39 мы говорили.
8. Есть у нас сестра, которая еще мала, и сосцов нет у нее; что нам будет делать с сестрою нашею, когда будут свататься за нее?
9. Если бы она была стена, то мы построили бы на ней палаты из серебра; если бы она была дверь, то мы обложили бы ее кедровыми досками.
10. Я - стена, и сосцы у меня, как башни; потому я буду в глазах его, как достигшая полноты.
11. Виноградник был у Соломона в Ваал-Гамоне; он отдал этот виноградник сторожам; каждый должен был доставлять за плоды его тысячу сребреников.
12. А мой виноградник у меня при себе. Тысяча пусть тебе, Соломон, а двести - стерегущим плоды его.
13. Жительница садов! товарищи внимают голосу твоему, дай и мне послушать его.
14.
8–14. Общий смысл этого заключительного отдела состоит в указании полного довольства и удовлетворения, какого достигла Невеста в осуществившемся, наконец, давно желанном ею безраздельном общении со своим Возлюбленным. Частности же, как и во многих местах нашей священной книги, с трудом поддаются удовлетворительному, бесспорному объяснению. Так, трудно определить, кто именно та младшая сестра, о которой говорят - по предположению, имеющему много сторонников (см. напр., русский перевод Архим. Макария) - братья Невесты в ст. 8–9. Мидраш и многие толкователи (в том числе и проф. Олесницкий) видят и в этой, младшей сестре, Невесту - героиню Песни Песней, и именно в применении к ней, т. е. ближе всего к историческому библейскому Израилю, изъясняют упомянутые здесь несовершенства и нужды этой сестры. Однако за отличие ее от Невесты говорит уже самое название ее меньшею, а также и то, что в ст. 10 Невеста по своим качествам прямо противополагается, как «достигшая» полноты (у архим. Макария: «нашедшая мир»), несовершенной младшей сестре. Поэтому естественнее видеть в последней чуждую Израилю и его богодарованному достоянию общину язычников, хотя и верующих, но далеко не имевших благоприятных условий для развития и практического осуществления этой веры (можно здесь для сравнения привести изображение состояния язычества у апостола Павла, напр., Еф II: 12–13).
Виноградник, ст. 11–12, напротив, есть, как и в Иc V: 1 сл., образ ветхозаветного библейского Израиля с его теократическим устройством. «Ваал-Гамон», как собственное имя, в ветхозаветных канонических книгах не встречается. Сопоставление этого имени с городом Валамоном, упомянутым в книге Иудифь, VIII: 3 имеет лишь ту вероятность, что последний находился (Onomast. 191, 228) вблизи Дофана или Дофаима (Onomast. 396), т. е., вблизи и Сунема - родины Суламиты. Но еще вероятнее, что «Ваал-Гамон» есть нарицательное имя, буквальное значение которого «владетель множества (народов)», вполне приличествует Соломону, а еще более прообразованному им Мессии.
С последними взаимными приветами любви, ст. 13–15, Возлюбленные исчезают в эфирных высотах, с чем вместе замолкают и последние тоны превосходнейшей из песней - Песни Песней, этой - по истине, «неуловимой загадки, предложенной человеческому духу Духом Абсолютным» ( проф. А. А . Олесницкий , Книга Песнь Песней… С. 338).
Профессор Киевской Духовной Академии, магистр богословия, священник А. А. Глаголев
Примечания
1. Как в еврейском, так и в греческом тексте надписание книги составляет первый стих первой главы ее; в Вульгате же, как и в кашей славянской и русской Библии, надписание стоит особо и не входит в состав первой главы.
2. По раввино-талмудической терминологии термин «осквернять руки» в отношении священных Книг означал каноническое их достоинство. О происхождении и значении этого странного термина можно читать у проф. А. А. Олесницкого в его «Песнь Песней и ее новейшие критики» Киев 1882, с. 14.
3. Ed Konig Einleitung in das Alte Testament mit Einschluss der Apocryphen und der Pseudepigraphen Alten Testaments. Bonn 1893, s. 422 ff. Иначе и ближе к истине судит о времени происхождения книги Песнь Песней другой немецкий ученый Густав Карпелес. Сопоставляя «Песнь Песней» с известною похвалой добродетельной жене в книге Притчей гл. XXXI, Г. Карпелес говорит «Нельзя предположить, что этот гимн в хвалу добродетельной жены, и «Песнь Песней» могли возникнуть в одно и то же время. В гимне, как и во всех сентенциях «Книги Притчей» касательно женщин и любви, преобладает вполне этический характер, в «Песни Песней» - эстетический: в первом - настроение преимущественно нравственное, во второй - глубоко чувственное. Внешние и внутренние причины, заставляют нас принять, что гимн был включен в сборник притчей уже позже, когда господствовали более зрелые воззрения на женщину и на ее значение в общественной жизни, составление же «Песни Песней» последовало, вероятно, непосредственно после смерти Соломона, и написана она была в северной Палестине». Г. Карпелес . История еврейской литературы. Русск. перев. под. ред. А. Я. Гаркави. Том I. СПБ. 1896, с. 78. Но что вынуждает исследователя считать «Песнь Песней» написанною лишь «непосредственно после смерти Соломона », а не при его жизни его и не им самим? Серьезных оснований к тому не существует.
4. Слав. в ложницу свою . Но ни еврейское хедер , ни греческое не обозначают непременно спальни, а имеют и более общий смысл: внутренние покои (ср. 2 Цар XIII: 10; IV: 7).
5. Евр. кедар , как и кидрон , выражает понятие темноты, черноты.
6. «Убелена» читается в VIII: 5 только по тексту LXX и славянскому.
7. Действительно, вместо принятого чтения в евр. тексте ст. 6 пламень (сильный), в весьма многих кодексах у Кенпикотта и Росси читается пламя Иеговы.Книга Премудрости Соломона.
О КНИГЕ ПРЕМУДРОСТИ СОЛОМОНА
Надписание книги.
В греческой Библии эта книга надписывается: - Премудрость Соломона, а в латинской Liber Sapientiae. Такое надписание указывает, прежде всего, на содержание книги; главным предметом ее является учение о Премудрости Божией, ее начале, свойствах и действиях в мире. Другое слово надписания указывает на Соломона. Имя этого царя стоит здесь потому, что писатель книги ведет свою речь иногда от лица Соломона (см. Прем VII–IX гл.), главного представителя и первого учителя библейской мудрости, и предмет ее сходен с предметом кн. Притчей Соломона.