Толковая Библия. Ветхий Завет. Книги учительные

Лопухин Александр Павлович

21. Родил кто глупого, — себе на горе, и отец глупого не порадуется. 22. Веселое сердце благотворно, как врачевство, а унылый дух сушит кости. 23. Нечестивый берет подарок из пазухи, чтобы извратить пути правосудия. 24. Мудрость — пред лицем у разумного, а глаза глупца — на конце земли. 25. Глупый сын — досада отцу своему и огорчение для матери своей. 26. Нехорошо и обвинять правого, и бить вельмож за правду.

21–26. Группа притчей разнообразного содержания начинается часто повторяемой у Премудрого мыслью о том, что дети — или источник радости или причина великих огорчений для родителей (ст. 21,

сн. X:1; XV:26; XXIII:24). Ст. 22 говорит о несомненном влиянии веселого или подавленного настроения духа человека на его тело (ср. XV:13). Ст. 23 — о подкупе в суде (ср. XXI:14). В ст. 24 противополагаются друг другу сосредоточенное изучение предмета разумным (ср. IV:25) и рассеянное блуждание глупца по разнообразным отдаленным предметам. Ст. 25 сн. ст. 21 и X:1. Ст. 26 осуждает противодействие злых людей праведным и вельможам или властям, как представителям законности.

27. Разумный воздержан в словах своих, и благоразумный хладнокровен. 28. И глупец, когда молчит, может показаться мудрым, и затворяющий уста свои — благоразумным.

27–28. Похвала умеренному употреблению дара слова. Ст. 27 напоминает X:19 (сн. Иак I:19). Мысль ст. 27 о том, что молчание — верное средство прослыть мудрым, даже и для глупца, — встречается напр., в Иов XIII:5.

Глава XVIII

1–10. Против немиролюбия, страсти к спорам и других проявлений негуманного и безрассудного настроения. 11–17. Семь притчей, поучающих преимущественно надежде на Бога и смирению, как путям, ведущим к истинной мудрости. 18–22. Против страсти к тяжбам и злоупотреблений даром слова. 23–25. О разных видах любви. 1. Прихоти ищет своенравный, восстает против всего умного. 2. Глупый не любит знания, а только бы выказать свой ум. 3. С приходом нечестивого приходит и презрение, а с бесславием — поношение. 4. Слова уст человеческих — глубокие воды; источник мудрости — струящийся поток. 5. Нехорошо быть лицеприятным к нечестивому, чтобы ниспровергнуть праведного на суде. 6. Уста глупого идут в ссору, и слова его вызывают побои. 7. Язык глупого — гибель для него, и уста его — сеть для души его. 8. (Ленивого низлагает страх, а души женоподобные будут голодать.) 9. Слова наушника — как лакомства, и они входят во внутренность чрева. 10. Нерадивый в работе своей — брат расточителю.

1–10. Осуждается эгоистическая замкнутость своенравного человека, лишающая его возможности услышать и осуществить какой-либо полезный совет (ст. 1–2), с замечанием о посрамлении нечестия вообще (ст. 3). Затем устанавливается глубокий взгляд на внутреннюю природу человеческой речи, преимущественно человека мудрого: речь его, прежде произнесения, слагается в глубине души его, подобно сокрытой в недрах земли, воде: глубина и обдуманность содержания, обилие ценных мыслей и животворность речи мудрого — таковы пункты сравнения ее с ключевой водой (ст. 4. Сн. XX:5; Еккл VII:24). Из отдельных сентенций здесь, прежде всего, осуждается всякое лицеприятие на суде (ст. 5): устранить это зло ставил своею целью среди Израиля библейского еще Моисей (Лев XIX:15; Втор X:17). Затем — против злоупотреблений даром слова, свойственных глупому и безрассудному (ст. 6–7), против клеветничества, лености, расточительности (8–10).

11. Имя Господа — крепкая башня: убегает в нее праведник — и безопасен. 12. Имение богатого — крепкий город его, и как высокая ограда в его воображении. 13. Перед падением возносится сердце человека, а смирение предшествует славе. 14. Кто дает ответ не выслушав, тот глуп, и стыд ему. 15. Дух человека переносит его немощи; а пораженный дух — кто

может подкрепить его? 16. Сердце разумного приобретает знание, и ухо мудрых ищет знания. 17. Подарок у человека дает ему простор и до вельмож доведет его.

11–17. Указывается с одной стороны на непоколебимую твердыню имени Иеговы, как несомненного оплота для надеющихся на Него (ст. 11), с другой стороны — на обманчивость, призрачность надежд богатого на помощь богатства (ст. 12); если в X:15 говорилось о том горделивом приподнятом самомнении, какое внушает Богу обладание богатством — в противоположность угнетенному состоянию духа бедняка, то здесь (ст. 12; евр. 11) говорится о ничтожестве надежд богача, как факт опыта (правильно передает русск. перев — синод. и Архим. Макария — евр. бемаскито — «в его воображении». Принятый текст LXX и Vulg. не выдерживают этого значения). Ст. 13 сн. XVI:18 и XV:33. Указываемый в ст. 14 признак глупца — манера отвечать, не выслушав вопроса, — считался у древнееврейских мудрецов весьма типичным дли человека глупого и необразованного, тогда как противоположное свойство признавалось признаком ученого и мудрого (Сир XI:8; Мишна, Авот, V, 7). По ст. 15 дух человека может быть и источником силы, мужества для всего существа человека, но также — при унынии — источником слабости (по евр. т. в первой половине стиха руах, «дух», муж. р., а во второй — женск.). В ст. 16 (евр. 15) заключается указание на то, что учение мудрости, прежде всего, самая Тора, преподавалось всегда устно, и от степени внимания ученика зависела мера научения его мудрости (ср. XV:31; Авот VI, 5). Ст. 17 отмечает типичную черту восточных нравов, согласно которым без подарка нельзя ни представиться высшему лицу, ни выиграть дело в суде (ср. XIX:8).

18. Первый в тяжбе своей прав, но приходит соперник его и исследывает его. 19. Жребий прекращает споры и решает между сильными. 20. Озлобившийся брат неприступнее крепкого города, и ссоры подобны запорам замка. 21. От плода уст человека наполняется чрево его; произведением уст своих он насыщается. 22. Смерть и жизнь — во власти языка, и любящие его вкусят от плодов его.

18–22. Ст. 18 содержит, по-видимому, совет судье — не обольщаться показаниями одной из тяжущихся сторон (ср. Авот I, 8–9). По ст. 19 в спорах и тяжбах, при неимении другого выхода, решающим средством был жребий (ср. XVI:33). Смысл ст. 20 (евр., LXX., Vulg. — 19 ст.) иначе передается евр. т. и русск. (Синод. и Архим. Макария) — «брат, озлобленный («изменою», по архим. Макарию), неприступнее крепкого града», чем у LXX ( , ), в Vulg. — (frater; qui adjuvatur a fratre, gnasi civrtas firma), и в слав.: «брат от брата помогаем, яко град тверд и высок». Хотя образ укрепленного города более обычно означает нечто защищающее, дающее надежное прибежище ищущим его, и потому мог бы быть принят смысл, даваемый LXX, Vulg., слав., но контекст речи данного места — ст. 18–19, ср. вторую половину ст. 20 — говорит в пользу евр.-русск. чтения. Ст. 21 сн. XII:14; XIII:2. Ст. 22. О важном значении языка, то благотворном, то гибельном (ср. Сир. XXXVIII:20–22), подобным образом, но гораздо подробнее говорит Апостол Иаков (Иак III:5–9).

23. Кто нашел (добрую) жену, тот нашел благо и получил благодать от Господа. (Кто изгоняет добрую жену, тот изгоняет счастье, а содержащий прелюбодейку — безумен и нечестив.) 24. С мольбою говорит нищий, а богатый отвечает грубо. 25. Кто хочет иметь друзей, тот и сам должен быть дружелюбным; и бывает друг, более привязанный, нежели брат.

23–25. Премудрый говорит здесь о разных видах любви и привязанности, и, прежде всего, признает великим даром Божиим и счастьем для человека обладание доброй женой (ст. 23, ср. XXXI:10 сл., Сир XXVI:1 сл.); затем, имея в виду отрицательным путем выразить долг любви и милосердия к нуждающимся, изображает смиренно молящую фигуру нищего с одной стороны, и грубую надменность и жестокосердие богача с другой (ст. 24, сн. XIV:21; XVII:5); наконец, говорит об идеальной дружеской любви, способной превысить силу любви братской (ст. 25).