Толстолоб
Шрифт:
Стенной шкаф.
Что необычного могло быть в каком-то стенном шкафу, однако этот...
– Что, черт возьми, это такое?
– пробормотала она вслух.
Дверь шкафа была открыта, а там...
Она осторожно двинулась вперед и заглянула внутрь.
Казалось, там была еще одна дверь.
Точнее не дверь, а отсутствующая
Джеррика остановилась на мгновение, моргнула, затем вошла внутрь.
2
Чэрити уснула поздно, и, как обычно, ей приснился тот же сон, который снился ей с момента приезда в пансион. Мужчины трахали ее, затем на лицах у них внезапно появлялось разочарование, они вставали и уходили. Один твердый член за другим, проникали в ее влагалище, делали несколько толчков, затем сникали и исчезали. Она лежала, словно горячая морская звезда, глядя со слезами, как они, молча, уходят, друг за другом.
Всегда одно и то же, всегда одно и то же...
Полосы солнечного света, падавшего сквозь жалюзи, разбудили ее. Чэрити по-прежнему испытывала слабость. Она не была уверена, проснулась она или нет.
Не сплю ли я?– задалась она вопросом.
В голове у нее раздался голос.
ПРИДИ, - произнес он.
Не сплю ли я?
ПРИДИ.
Нет, нет
Чэрити села в кровати и потерла лицо.
Конечно. Наверное, это был сон.
3
Проход...
Да, это именно он. За дверью в стенном шкафу Гупа находился проход.
Кошку сгубило любопытство, – подумала Джеррика, но все равно двинулась вперед. В первом отрезке прохода стояла кромешная тьма, но затем она повернула и увидела...
Точки.
Ярко-белые точки, из которых росли шпильки света.
Дырки, – догадалась она.
Она подкралась к первому отверстию, посмотрела в него и увидела...
Комнату Чэрити...
Гуп был гребаным вуайеристом. Джеррика увидела Чэрити, сидящую в кровати и трущую глаза. Следующее отверстие оказалось еще более показательным...
Моя комната!
Вот как Гуп узнал, что Джеррика употребляла кокаин. Он наблюдал за мной все это время. Бог знает, что еще он видел!
Все остальные комнаты были пусты, насколько она знала - кроме комнаты отца Александера, хотя тот сейчас отсутствовал. Она знала это, поскольку только что видела, как он уехал в аббатство. Однако она прошла чуть дальше и обнаружила...
Лестницу.
Прямо
Лестница. Ведущая вниз.
Джеррика ступила на нее и начала спускаться, пока не обнаружила еще один проход, несомненно, находившийся на первом этаже. Одно отверстие показало ей кухню, другое - кабинет, третье...
Комнату Энни.
И там была она. Энни.
То, что Джеррика увидела, потрясло ее настолько, что она не поверила своим глазам. Боже... мой. Что она делает?
Энни сидела голая на краю кровати. Еще одним шоком для Джеррики был то, насколько привлекательной эта женщина была, несмотря на возраст. Загорелые руки и ноги, большие, округлые груди, аккуратной формы и совсем не отвисшие, с дерзко торчащими, темными, как Джеррики сосками.
Но то, что Энни делала, шокировала Джеррики больше всего.
Она... прижигала себя...
По лицу пожилой женщины текли слезы.
– Мне жаль, мне очень жаль, - она тихо рыдала, поднося пламя сигаретной зажигалки к внутренней поверхности бедер.
– О, Джералдин, мне очень жаль...
Джералдин? Джеррика задумалась.
Но потом она поморщилась.
– Этого недостаточно, я знаю!
– возбужденно прошептала Энни.
– Ничто не может дать мне прощение...
Затем - Джеррика едва не вскрикнула за стеной - Энни сжала правый сосок большим и указательным пальцами, и оттянула...
– Прости меня...
... потом поднесла пламя зажигалки к темно-розовому кончику.
От этого зрелища у Джеррики клацнули зубы. Пламя оставалось у кончика соска почти минуту. Наконец, боль заставила Энни откинуться на кровать.
Что она делает? Почему? Почему?
Это было отвратительно. Это было ненормально. Женщина жарила собственный сосок. Джеррика представить не могла, как это больно. И теперь, присмотревшись, она увидела, что пожилая женщина делала это уже не в первый раз. Оба соска представляли собой сплошные рубцы.
Но прижигала она не только их...
– Недостаточно, - прошептала Энни с мокрым от слез лицом.
– Никакого наказания не будет достаточно за то, что я сделала...
А затем...
Нет, нет, нет!
... пожилая женщина поднялась, раздвинула ноги...
НЕТ!
... стиснула зубы, раскрыла пальцами свою мохнатую вагину, зажмурилась и поднесла пламя зажигалки к...
РАДИ БОГА, НЕТ!