Толстый против похитителя дракона
Шрифт:
– Выключай! – взвизгнул Александр Семенович, и Тонкий выключил, отметив про себя, что можно было и не орать, что Сашка, маленький, сам бы выключил, догадался бы. А через секунду он понял, зачем нужно было орать.
Снаружи явно началась движуха. С ровным гулом открылись автоматические ворота, но не в гараж, а во двор. Заехало что-то большое и шумное, собаки бросились облаивать, но тут же притихли.
Дверь машины хлопнула четыре раза: ой сколько народу-то по их с Индюком души! Кто-то шуршал пакетами и откашливался, кто-то уже скрипел снегом, к дому, наверное, кто-то громко зевнул
– Погода-то какая! Михалыч, а давай шашлычки замутим на Новый год. Я мангал привезу…
Было странно, вот приехали его убивать, а думают о погоде и шашлычках. Обидно, не то слово, но все-таки странно. Невидимый Михалыч что-то пробубнил, хлопнув дверью дома, и Тонкий вяло подумал, что вот, в общем-то, и все. Побег, который он затевал с таким оптимизмом, провалился, и за ним уже пришли. В голове неизвестно откуда взялся стишок про «Не будет ни крапивы, ни роз, ни пепельниц, ни книг». Тонкий почему-то стал думать о крапиве: вот взять бы сейчас букетик да мазнуть некоторых по некоторым частям тела. Че он! Прилип как маленький к щели в калитке, сидит пялится, обстановку нагнетает…
– Сашка! – шепнул Александр Семенович сдавленно и поманил Тонкого пальцем. Что ж, надо подойти, коли зовут. А то не будет ни крапивы… Тьфу ты черт! Пригибаясь непонятно зачем, Тонкий подкрался к Индюку и уставился в щель. Двор, открытые ворота, собаки, похоже, выбежали. А со двора, из ворот, отовсюду к дому, как привидения, стекаются вооруженные люди. Здравствуй, тетя! Я уж думал, ты не придешь!
Глава XX
Новый год
Тетя Муза приехала, но позже, через несколько дней, когда суматоха на форуме немного улеглась, даже часть картин успели найти. Олег Николаевич решил, что воры ворами, но раз все кончилось более или менее хорошо, то не стоит менять планы и лишать художников праздника.
Елку поставили в холле, новую, раза в полтора выше и ярче прежней. В гардероб притащили мобильные карусели – маленькие, а вид праздничный. В бассейне и баре работали аттракционы, дядя Саша в костюме Деда Мороза раздавал подарки. Снегурочкой была, понятно, Леночка, Тонкий даже успел с ней помириться. Ну не любит крыс человек, ну и что? У каждого свои недостатки. А по делу она только тем и виновата, что живет в деревне, на пути к особняку, куда Славик привез Тонкого с Александром Семеновичем, где отсиживался Монтер после кражи… Славику, кстати, не повезло: его перехватили буквально в аэропорту, не дав улететь за границу. Этот парень, уже с кое-каким уголовным прошлым, устроился в гостиницу специально на время форума, и его роль в краже немаленькая. А вот какая именно, сейчас и выясняют.
Петарды разрешили взрывать, и, конечно, на них не было никакого срока годности. Осиротевший Васька летал над головами и высказывал все, что думает об этой суматохе. Иногда словарного запаса ему не хватало, он подцеплял со стола стакан с чем-нибудь темным, взвивался под потолок и оттуда опрокидывал его содержимое на головы.
Тонкий с тетей сидели в холле под пальмой, нелепой в этом новогоднем антураже, и, перекрикивая музыку, выясняли, кто не прав.
– Наслышана о твоих подвигах. Но ты хотя бы понял, что не
– А я тебя звал, – вредным голосом отвечал Тонкий. – А ты: «В нерабочий день, в нерабочий день…»
– При чем тут я? Знаешь, сколько народу занималось этим делом?! Ты не мог им сказать, вместо того чтобы самому переться ночью в лес?
– Я пытался, – хмыкнул Тонкий. – Дядя Саша тебе расскажет. – Он кивнул на охранника в костюме Деда Мороза и с удовольствием заметил, как тот отвел глаза. Их с тетей Музой разговора он не слышал, точно. Просто с некоторых пор стал избегать Тонкого. Стыдно ему за ящик. Тонкий картинно вздохнул: «Неужели нужно дожить до тридцати лет, чтобы тебя начали слушать?!»
Тетя задумчиво хмыкнула:
– Я пробовала, не помогает… Все равно ты молодец, – спохватилась она.
– Только я не понял… Они что, правда все картины подменили?
– Большую часть, – уклончиво ответила тетя.
– Как?
– Я думаю, еще до форума. Картины-то привезли за неделю до вашего приезда. По дороге, во время установки экспозиции, мало ли когда!
– Значит, Олег Николаевич, получается, виноват?
– В том, что вовремя не оборудовал гостиницу как музей? А эти куда смотрели? – Она кивнула на дядю Сашу в костюме Деда Мороза и почему-то на Соросова рядом с ним.
– Но сигнализация…
– Ее поставили на следующий день после кражи. Должны были раньше, но что-то там напортачила охранная фирма. Рекомендованная, кстати, Александром Семеновичем.
– Не знал!
– Ха! – Она сделала такое лицо, что Тонкий сразу-сразу понял, как мало он знает. Тетя, конечно, не зверь и расскажет кое-что. Но не больше, чем ей удалось узнать самой. Честно говоря, меньше. Намного меньше. Но ведь она и сама всего не знает, потому что не она занимается этим делом…
– Жалко Александра Семеновича.
– Вот это зря! Если ты думаешь, что он действительно безвестный художник в поисках славы…
– А что, нет?
– Не только, – непонятно ответила тетя и тут же разъяснила: – Не первый его грешок. Проходил по другому делу, совершенно не ища популярности.
– Расскажи.
– Обойдешься. В этот раз, видимо, решил совместить приятное с полезным. Вот и прихватил дракона вместе с «Яблоками».
– Замешкался и не успел подменить украденное копиями, знаю! – оборвал Тонкий. – Ты скажи, почему не все картины нашли?
– Меня спрашиваешь? Думаю, потому что покупатель не один. Да и народу задействовано… – Тетя прикусила язык, а Тонкий подумал, что те восемь человек, которые уже задержаны по этому делу, – это еще не все. Так бывает: ловишь одного-двух, а выходишь на целую банду.
– А вы что тут сидите? А в бассейне гонки на матрасах!
– Но мы продули, потому что кто-то…
– Сам кто-то! – Неунывающая парочка – Леха и Семен – плюхнулась на диван рядом с Тонким. За ними, ворча и отфыркиваясь, протискивалась к дивану Светка. Вид у нее был аховый: мокрые волосы, мокрое платье… Даже сопровождающий ее Андрюха в маске монстра выглядел довольно гармонично на ее фоне. Тонкий догадывался, кто здесь виноват, и потихоньку оттеснял тетю к краю дивана: меньше всего хотелось попадать под раздачу.