Том 1. Авиация превращений

Хармс Даниил Иванович

Маргарита:

Над высокими домами, между звезд и между трав, ходят ангелы над нами, морды сонные задрав. Выше, стройны и велики, воскресая из воды, лишь архангелы, владыки, садят божии сады. Там у божьего причала (их понять не в силах мы) бродят светлые Начала, бестелесны и немы.

Апостолы:

Выше спут Господин Власти. Выше спут Господин Силы. Выше спут одни Господства, мы лицо сокроем, князь <нрзб.> Радуйтесь, православные языка люди. Хепи дадим дуб Власти, хепи камень подарим Силе, хепи Господству

поднесем время и ласковое дерево родным тю.

III

Бог:

Куф, куф, куф. Престол гелинеф, Херуф небо и земля. Сераф славы твоея.

Фауст:

Я стою вдали, вблизи. Лоб в огне, живот в грязи. Летом — жир, зимою — хлод, в полдень чирки. Кур. Кир. Кар. Льется время, спит Арон, стонут братья с трех сторон. Летом — жир, Зимою — хлод, в полдень чирки. Кур. Кир. Кар. Вон любовь бежит груба. Ходит бровь, дрожит губа. Летом — жир, Зимою — хлод, в полдень чирки. Кур. Кир. Кар. Я пропал среди наук. Я комар, а ты паук. Летом — жир, Зимою — хлод, в полдень чирки. Кур. Кир. Кар. Дайте ж нам голов кору, ноги суньте нам в нору. Летом — жир, Зимою — хлод, в полдень чирки. Кур. Кир. Кар. Маргаритов слышим бег стройных гор и гибких рек.

IV

Апостолы:

Мы подъемлем бронь веков. Ландыш битвы. Рать быков.

Писатели:

Небо темное стоит. Птицы ласточкой летят. Колокольчики звенят.

Фауст:

Вспомним, старцы, Маргариту, Пруд волос моих, ручей. Ах, увижу ль Маргариту Кто поймет меня?

Апостолы:

Свечей много в этом предложенье. Сабель много, но зато нет ни страха, ни движенья. Дай тарелку.

Фауст:

Готово. Олег трубит. Собаки Хвосты по ветру несут. Львы шевелятся во мраке. Где кувшин — вина сосуд?

Писатели:

В этом маленьком сосуде есть и проза, и стихи, но никто нас не осудит: мы и скромны, и тихи.

Фауст:

Я прочитал стихи. Прелестно.

Писатели:

Благодарим. Нам очень лестно.

Фауст:

Стихи прекрасны и певучи.

Писатели:

Ах, бросьте. Это слов бессмысленные кучи.

Фауст:

Ну правда, есть в них и вода, но смыслов бродят сонные стада. Любовь торжественно воспета. Вот, например, стихи: «В любви, друзья, куда ни глянь, всюду дрын и всюду дрянь». Слова сложились, как дрова. В них смыслы ходят, как огонь. Посмотрим дальше. Вот строфа: «К дому дом прибежал, громко говоря: Чей-то труп в крови лежал возле фонаря, а в груди его кинжал вспыхнул, как слюда. Я подумал: это труп, — и, бросая дым из труб, я пришел сюда». Это смыслов конь.

Писатели:

Мы писали, сочиняли, рифмовали, кормовали, пермадули,

гармадели, фонари, погигири, магафори и трясли.

Фауст:

Руа рео кио лау кони фиу пеу боу. Мыс. Мыс. Мыс. — Вам это лучше известно.

24 августа 1930

«лоб изменялся…»

Лоб изменялся рог извивался лоб кверху рос и лес был нос и рог стал гнуться рог стал гнуться стал гнуться а лоб стал шире и кофа был гриб а рог склонялся из прямого стал кривым чем выше и шире лоб тем кривее рог и что бы это значило что рог стал кружочком а лоб стал мешочком Ау! Ау! лоб очень высокий и рог сосал его жевительные соки.

22 октября 1930

«Где ж? Где ж? Где ж? Где ж?..»

Где ж? Где ж? Где ж? Где ж? Полубог и полуплешь Ой люди не могу! Полубог и полуплешь! Ты-с Ты-с Ты-с Ты-с хоть и жид, а всё же лыс Ой люди не могу хоть и жид, а всё же лыс Их! Их! Их! Их! тоже выдумал жених! Ой люди не могу тоже выдумал жених! Ты б Ты б Ты б Ты б лучше б ездил на балы б Ой люди не могу лучше б ездил на балы б Там-с Там-с Там-с Там-с Забавлял бы плешью дам-с Ой люди не могу Забавлял бы плешью дам-с. Мы ж Мы ж Мы ж Мы ж все же знаем что ты рыж Ой люди не могу все же знаем что ты рыж Мне ж Мне ж Мне ж Мне ж Надоела полуплешь Ой люди не могу Надоела полуплешь.

9 ноября 1930

Радость

Мыс Афилей:

Не скажу, что и в чём отличие пустого разговора от разговора о вещах текучих и, даже лучше, о вещах такого рода, в которых можно усмотреть причину жизни, времени и сна. Сон — это птица с рукавами. А время — суп, высокий, длинный и широкий. А жизнь — это времени нога. Но не скажу, что можно говорить об этом, и в чём отличие пустого разговора от разговора о причине сна, времени и жизни. Да, время — это суп кручины, а жизнь — дерево лучины, а сон — пустыня и ничто. Молчите. В разговоре хоть о чём-нибудь всегда присутствует желанье сказать хотя бы что-нибудь. И вот, в корыто спрятав ноги, воды мутные болтай. Мы, весёлые, как боги, едем к тёте на Алтай.

Тётя:

Здравствуй, здравствуй, путьша пегий, уж не ты ли, путник, тут хочешь буквам абевеги из чернил приделать кнут? Я — старуха, ты — плечо, я — прореха, ты — свеча. То-то будет горячо, коли в ухо мореча!

Мыс Афилей:

Не вдавайтесь, а вдавейтесь, не пугайтесь, а пугейтесь. Всё настигнет естега: есть и гуки, и снега.

Тётя:

Ну ползи за воротник. Ты родник и ты крутник.

Мыс Афилей:

А ты, тётя, не хиле, ты микука на хиле.

Тётя:

Врозь и прямо и вседней, мокла радости видней. Хоть и в Библи был потоп, но не тупле, а котоп.

Мыс Афилей:

Хваду глёвла говори. Кто, — сказали, — главари? Медень в оципе гадай или <нрзб.>