Том 1. Дживс и Вустер
Шрифт:
Я шел мрачный до чертиков и в таком подавленном состоянии завернул в бар пропустить рюмку для бодрости. В тот момент мне просто необходимо было укрепить дух глотком спиртного: мне предстоял обед с тетей Агатой. Тяжкое испытание, можете мне поверить, даже если — как полагал я — после Ровиля она будет тише воды, ниже травы. Я залпом осушил первую рюмку, не спеша просмаковал вторую и почувствовал, как настроение у меня поднялось, насколько это возможно в данных обстоятельствах. Вдруг из угла меня кто-то окликнул, и, обернувшись, я увидел Бинго Литтла, уплетавшего здоровенный бутерброд с сыром.
— Привет, — сказал я. — Сколько лет, сколько зим! Где
— Меня не было в Лондоне, я жил за городом.
— За городом? — удивился я: всем известно, что Бинго не большой охотник до прелестей сельской жизни. — Это где же?
— В Хемпшире, в местечке под названием Диттеридж.
— Что ты говоришь! У моих знакомых дом в этих местах. Глоссопы. Ты с ними не знаком?
— Я как раз у них и живу, — сказал Бинго. — В качестве гувернера юного Глоссопа.
— Чего ради? — спросил я. Не представляю себе Бинго в роли учителя. Хотя, с другой стороны, у него худо-бедно оксфордский диплом, так что кого-то он на короткое время может одурачить.
— Чего ради? Ради денег, разумеется! Представляешь, стопроцентный верняк накрылся во втором заезде в Хейдок-Парке, — с горечью сказал Бинго, — а с ним вместе и все мое содержание за месяц вперед. У меня духу не хватило просить у дяди, так что пришлось обзванивать агентства по найму и искать работу. Я пашу у Глоссопов уже три недели.
— Я не знаком с юным Глоссопом.
— Твое счастье, — буркнул Бинго.
— Из всей семьи я хорошо знаю только дочь. — Едва я произнес эти слова, как лицо Бинго чудесным образом преобразилось. Он вспыхнул, как маков цвет, глаза едва не вывалились из орбит, а кадык запрыгал, словно каучуковый шарик на фонтанчике в тире.
— О, Берти! — сдавленным голосом простонал он.
Я не на шутку испугался. Я знал, что он постоянно в кого-нибудь да влюбляется, но влюбиться в Гонорию Глоссоп, на это, по моим понятиям, был не способен даже он. На мой вкус, эта девица — чистая отрава. Этакая здоровенная, жутко интеллектуальная, энергичная особа — теперь таких девиц развелось в Англии видимо-невидимо. Она закончила Гертон, [108] где не только развила свой мозг до кошмарных размеров, но и занималась всеми возможными видами спорта, в результате чего достигла физической формы профессионального борца средней весовой категории. Не удивлюсь, если окажется, что она выступала за университетскую команду по боксу. Едва она появляется на горизонте, мне хочется спуститься в подвал и затаиться до отбоя воздушной тревоги.
108
Гертон-Колледж — известный женский колледж Кембриджского университета, основан в 1869 году.
Тем не менее Бинго явно от нее без ума. Ясно как день. В глазах его сияло пламя Великой Любви.
— Я боготворю ее, Берти! Я благословляю землю, по которой она ступает, — громовым голосом затрубил несчастный; уверен, что его было слышно на другом конце зала. В бар только что зашел Фред Томпсон, потом еще пара знакомых, а Мак-Гарри — парень за стойкой — и вовсе слушал, разинув рот и развесив уши. Но не в привычках Бинго скрывать свои чувства. Точь-в-точь герой оперетты, который, выйдя на середину сцены, собирает в кружок приятелей и во всю глотку распевает о своей любви.
— Ты ей уже об этом сказал?
— Нет, у меня не хватает духу. Мы каждый вечер гуляем вместе
— На сержанта морской пехоты.
— Ничего подобного! На юную богиню.
— Одну секунду, старина, — сказал я. — Ты уверен, что мы говорим об одной и той же мисс Глоссоп? Ту, которую я имею в виду, зовут Гонория. Может быть, у нее есть сестра, о которой я не слышал?
— Ее имя действительно Гонория, — с дрожью благоговения в голосе подтвердил Бинго.
— И на твой взгляд, она похожа на юную богиню?
— Похожа.
— Благослови тебя Бог! — сказал я.
— «Она идет во всей красе. Светла, как ночь ее страны. Вся глубь небес, и звезды все в ее очах заключены [109] ». Еще один бутерброд с сыром, — сказал он бармену.
— Я гляжу, отсутствием аппетита ты не страдаешь!
— Это мой обед. В час пятьдесят должен встретить Освальда на вокзале Ватерлоо, чтобы успеть на обратный поезд. Я возил его к зубному врачу.
109
…в ее очах заключены — из стихотворения Дж. Байрона «Она идет во всей красе» (Перев. С.Маршака).
— Освальд? Это что — юный Глоссоп?
— Да. Поганец порядочный.
— Поганец? Кстати, я же сегодня обедаю с тетей Агатой. Извини, я поскакал, а не то опоздаю.
Я не виделся с тетей Агатой после той самой истории с жемчугом; и, хотя и не предвкушал особого удовольствия от совместного пережевывания пищи, я был твердо уверен, что уж одной темы она, во всяком случае, не станет касаться — а именно, темы семьи и брака. Если бы я сел в такую калошу, как тетя Агата в Ровиле, элементарный стыд не позволил бы мне даже заикаться об этом как минимум несколько месяцев.
Но, оказалось, я недооценивал женщин. В смысле бесстыдства. Вы не поверите — она, можно сказать, с этого начала. Клянусь! Не успели мы перекинуться парой фраз о погоде, как она, не моргнув глазом, ринулась в атаку.
— Берти, — сказала она. — Я много думала и окончательно поняла, что тебе совершенно необходимо жениться. Признаю — я жестоко ошиблась, доверившись той ужасной обманщице в Ровиле, но на этот раз ошибки быть не может. Мне посчастливилось найти для тебя именно такую невесту, как тебе нужно. Я недавно познакомилась с этой девушкой, но она из прекрасной семьи, так что тут не может быть никаких сомнений. К тому же она очень богата; для тебя, впрочем, это не важно. Главное, что это сильная, самостоятельная и благоразумная девушка, которая сможет уравновесить все твои многочисленные слабости и недостатки. Она с тобой знакома, и, хотя, естественно, не одобряет твой образ жизни, относится к тебе с симпатией. Я в этом уверена, потому что уже прощупала почву — естественно, очень деликатно — и думаю, что стоит тебе сделать первый шаг…
— Кто она? — Мне следовало давно задать этот вопрос, но с перепугу у меня кусок булочки попал не в то горло, я посинел от недостатка кислорода, и только теперь снова получил возможность нормально дышать. — Кто она?
— Гонория, дочь сэра Родерика Глоссопа.
— Нет, только не она! — закричал я, и щеки мои под здоровым летним загаром побледнели.
— Не глупи, Берти. Это как раз та жена, которая тебе требуется.
— Но, послушайте…
— Она сформирует твой характер.
— Но я вовсе не хочу, чтобы кто-то формировал…