Том 1. Ленька Пантелеев. Первые рассказы
Шрифт:
– Новенького ничего, – говорит Коська, – а придется вам плясать, дядя Костя.
– Это с какой же мне радости плясать?
– Угадайте.
– Не знаю.
– Письмо для вас получено.
– Ну, брат? Врешь! Покажи!..
Смешно даже: как маленький обрадовался дядя Костя. Схватил письмо – и к окну. Конверт растормошил, бумагу вытащил и читает. Читает и смеется. Даже брови у него на лоб полезли.
Коська постоял, посмотрел, вздохнул и в сени вышел. Дверь тихонько притворил, взял нож,
Слышит – дядя Костя зовет его:
– Кось!
– Ну?
– Ты что там делаешь?
– Ничего. Лучину готовлю.
– Успеешь. Иди сюда.
Вошел Коська. Опять ходит дядя Костя по комнате. Но только теперь он веселый ходит. Руки в карманы засунул. Большие шаги делает. Помолодел даже как будто.
– Ну вот, – говорит, – и я дождался. Теперь и мне контора пишет.
Коська постоял, помолчал.
– А что, – спрашивает, – хорошее пишут?
– Очень даже хорошее.
Потом говорит:
– Так, как же, брат, сплясать тебе?
– Нет, – говорит Коська. – Не надо. Ведь я пошутил это.
– А то я могу. Пожалуйста. Я даже вприсядку могу, если желаешь.
Еще немного времени прошло. Как-то – под самый Новый год дело было – доклеивал Коська остатки афиш.
Вечерело, снег падал.
Бегал Коська от столба к столбу, ведерком размахивал, торопился. Завтра праздник, надо печку истопить, в комнате прибраться да в лавку еще за керосином сбегать.
Только приклеил Коська последнюю афишку, слышит, сзади кто-то подошел и через плечо его афишку читает:
– В чет-верг пер-во-го ян-ва-ря гранди-оз-ный бал-мас-карад.
Голос тоненький такой – как у птички.
Обернулся Коська и обомлел.
Стоит перед ним девчонка, однолетка его или чуть побольше. У девчонки нос кверху вздернут. Глаз левый прищурен – смеется, что ли?
Точь-в-точь портрет, что украл когда-то Коська на вокзале и продал за три рубля бородатому дяде Косте. Портрет и сейчас над дяди Костиной койкой висит. Только у этой девчонки галстук из-под заячьей шубейки выглядывает красный, а не черный, и глаза голубые и щеки румяные, а не серые, как на том портрете.
Стоит Коська и глазами моргает.
«Что, – думает, – за чертовщинка?»
А девчонка тоже смотрит на него и улыбается.
– Холодно? – спрашивает.
– Нет, – говорит Коська. – Не очень холодно.
А сам думает: на кого же это она похожа? На Сашу? Нет, пожалуй, на Сашу не очень похожа. Только что глаза веселые.
– Клей у тебя течет, – говорит девчонка.
Поглядел Коська – и правда, клейстер на валенок ему течет. Загляделся он и ведерко опрокинул.
– Фу! – говорит.
А девчонке смешно.
– Что ты, – говорит, – чумовой какой!
Коська нагнулся, снегом валенок почистил, девчонка ему
Взял у нее Коська ведерко.
– Спасибо, – говорит и побежал в контору. Некогда. Надо еще в лавку за керосином сбегать. А сам все думает: «Что же это? Неужто она самая?»
И что-то ему скучно стало. И за керосином неохота бежать.
В контору пришел, ему говорят:
– Ты что, Константин Михайлов, заболел, что ли?
– Нет, – говорит Коська, – я здоровый.
– А что ж это у тебя такая наружность, как будто ты гриппом хвораешь? А ну, получи зарплату и беги домой. С Новым годом тебя!
А Коська деньги сосчитал и думает: «Плохой у меня, кажется, Новый год будет».
Пришел домой, думал, дяди Кости еще нет. А он дома. В комнате с кем-то сидит разговаривает. Коська дверью неосторожно с размаху хлопнул, дядя Костя услышал, кричит:
– Костя, это ты?
– Я.
– А ну, поди сюда.
Вошел Коська в комнату и сразу увидел: сидит на его ящиках давешняя девчонка. Шапку она сняла, шубейку сняла, в одном сером свитере сидит. Веселая такая, смеется, ногами болтает.
А Коське не смешно. Стал Коська у порога, шапку снял.
Дядя Костя говорит:
– Вот это, Наташа, он самый и есть, о котором я тебе писал и рассказывал. Знакомься, Костя. Это моя дочь Наташа.
А девчонка ногами болтает, смеется и говорит:
– Ха! Да мы уже знакомы.
– Как так? Где вы успели?
– Представь себе, успели.
Коська голову чуть-чуть поднял, на Наташу взглянул, потом на портрет посмотрел: «Так и есть. Она самая».
Вздохнул Коська. Шапку в руках потискал и говорит:
– Так я пойду, дядя Костя.
– Куда пойдешь? За керосином? Успеешь.
– Нет… я вообще…
– Куда это вообще?
– Одним словом… я ведь теперь у вас лишний буду.
Рассердился дядя Костя. Никогда его таким Коська не видел. Как начнет ходить по комнате. Как начнет кричать.
– Ты что же это, – говорит, – свою сестренку хочешь бросить?! И не стыдно тебе? Она из Питера ехала, думала, у нее братишка есть, а он – вон он какой!
Стоит Коська, с ноги на ногу переминается, в руках шапку тискает, не знает, что и сказать. Только губами чего-то шепчет.
А Наташа с ящика соскочила, к нему подошла, говорит:
– Дай руку!
Дал Коська руку.
– В сестры меня возьмешь?
Засмеялся Коська. Носом зашмыгал. Засопел.
– Я-то, – говорит, – возьму. Пожалуйста. А ты меня в браты возьмешь?
– Возьму.
– Ну, и кончено, – говорит дядя Костя. – А теперь айда – вместе за керосином!..
Оделись ребята, побежали в лавку за керосином. До угла добежали, Коська и говорит:
– Погоди, Наташа, мне тебе одну вещь надо сказать.