Том 1. Стихотворения 1813-1820

Пушкин Александр Сергеевич

Записка к Жуковскому («Штабс-капитану, Гёте, Грею…») ^*

Штабс-капитану, Гёте, Грею, Томсону, Шиллеру привет! Им поклониться честь имею, Но сердцем истинно жалею, Что никогда их дома нет.

Добрый человек ^*

Ты прав — несносен Фирс ученый, Педант надутый и мудреный — Он важно судит обо всем, Всего он знает понемногу. Люблю тебя, сосед Пахом,— Ты просто глуп, и слава богу.

К портрету Дельвига ^*

Се самый Дельвиг тот, что нам всегда твердил, Что

коль судьбой ему даны б Нерон и Тит, То не в Нерона меч, но в Тита сей вонзил — Нерон же без него правдиву смерть узрит.

К портрету Чаадаева ^*

Он вышней волею небес Рожден в оковах службы царской; Он в Риме был бы Брут, в Афинах Периклес, А здесь он — офицер гусарской.

Коллективные стихотворения (Петербургский период)

«Писать я не умею…» ^*

Писать я не умею (Я много уписал). Я дружбой пламенею, Я дружбе верен стал. Мне дружба заменяет Умершую любовь! Пусть жизнь нам изменяет; Что было — будет вновь.

Кн. П.А. Вяземскому («Зачем, забывши славу…») ^*

Зачем, забывши славу. Пускаешься в Варшаву? Ужель ты изменил Любви и дружбе нежной, И резвости небрежной? Но ты всё так же мил… Всё мил — и неизменно В душе твоей живет Всё то, что в цвете лет Столь было нам бесценно…

Стихотворения, приписываемые Пушкину

«Dis moi pourquoi l'Escamoteur…» ^*

Dis moi, pourquoi l'Escamoteur Est-il siffl'e par le parterre? H'elas! c'est que le pauvre auteur L'escamota de Moli`ere.

перевод:

Скажи мне, почему «Похититель» Освистан партером? Увы, потому, что бедный автор Похитил его у Мольера.

(Франц.)

«Je chante ce combat, que Toly remporta…» ^*

Je chante ce combat, que Toly remporta, O`u maint guerrier p'erit, o`u Paul se signala, Nicolas Maturin et la belle Nitouche, Dont la main fut le prix d'une horrible escarmouche.

перевод:

Пою сей бой, в котором Толи одержал победу, Где погиб не один воин, где Поль отличился, Николая Матюрена и прекрасную Нитуш, Рука которой была трофеем ужасной стычки.

(Франц.)

Двум Александрам Павловичам ^*

Романов и Зернов лихой, Вы сходны меж собою: Зернов! хромаешь ты ногой, Романов головою. Но что, найду ль довольно сил Сравненье кончить шпицом? Тот в кухне нос переломил, А тот под Австерлицом.

Гараль и Гальвина ^*

Взошла луна над дремлющим заливом, В глухой туман окрестности легли; Полночный ветр качает корабли И в парусе шумит нетерпеливом. Взойдет заря — далек их будет строй. Остри свой меч, воитель молодой! Где ты, Гараль? Печальная Гальвина Ждет милого в пещерной темноте. Спеши, Гараль, к унылой красоте! Заря блеснет — и гордая дружина Умчится вдаль, грозящая войной. Где ты, где ты, воитель молодой? Гальвина с ним. О, сколько слез печали, И сколько слез восторгов и любви! Но край небес бледнеет, и вдали Редеет тень. Уж латы зазвучали; Близка заря; несется шум глухой… Что медлишь ты, воитель молодой? Призывному

Гальвина клику внемлет, Тоски, надежд и робости полна, Едва дыша, разлуки ждет она; Но юноша на персях девы дремлет. Призывы битв умолкли за горой,— Не слышал их воитель молодой. Уже суда покинуть брег готовы, К ним юноши с веселием бегут; Прощальну длань подругам подают; Златой зари раскинулись покровы; Но, утомлен любовью и тоской. Покоится воитель молодой. Пылает день. Он открывает очи. Гальвина мнит ласкающей рукой Сокрыть от глаз досадный свет дневной. «Прости, пора! сокрылись тени ночи: Спешу к мечам!» — воскликнул и стрелой Летит на брег воитель молодой. Но тихо всё, лишь у пустого брега Подъемлется шумящая волна; Лишь дева там, печальна и бледна, И вдалеке плывут ладьи набега. О, для чего печальной красотой Пленялся ты, воитель молодой? Она в слезах; в немой воитель думе. «О милый друг! о жизнь души моей! Что слава нам? что делать средь мечей? Пускай другой несется в бранном шуме; Но я твоя, ты вечно, вечно мой!.. Забудь войну, воитель молодой!» Гараль молчал. Надменное ветрило Его звало к брегам чужой земли; Но с бурею так быстро корабли Летели вдаль, и дева так уныло Его влекла трепещущей рукой… Всё, всё забыл воитель молодой! И он у ног своей подруги нежной Сказал: «Пускай гремят набег и брань: Забыла меч ослабленная длань!» Их дни слились в отраде безмятежной; Лишь у брегов, терзаемых волной, Дрожа, краснел воитель молодой. Но быстро дни восторгов пролетели. Бойцы плывут к брегам родной земли; Сыны побед с добычей притекли, И скальды им хваленья песнь воспели. Тогда поник бесславною главой На пиршествах воитель молодой. Могучие наперсники судьбины К ногам невест повергли меч и щит; Кровавый меч героев не лежит У ног одной оставленной Гальвины. Красавица вздохнула, — и другой Ее пленил воитель молодой. С тех пор один бродил Гараль унылый; Умолк его веселый прежде глас, Лишь иногда в безмолвный ночи час, Уединен, шептал он имя милой. Война зажглась, — и встречи роковой Пошел искать воитель молодой.

Исповедь бедного стихотворца ^*

Священник.

Кто ты, мой сын?

Стихотворец.

Отец, я бедный однодворец, Сперва подьячий был, а ныне стихотворец. Довольно в целый год бумаги исчертил; Пришел покаяться — я много нагрешил.

Священник.

Поближе; наперед скажи мне откровенно, Намерен ли себя исправить непременно?

Стихотворец.

Отец, я духом слаб, не смею слово дать.

Священник.

Старался ль ты закон господний соблюдать И, кроме вышнего, не чтить другого бога?

Стихотворец.

Ах, с этой стороны я грешен очень много; Мне богом было — я, любви предметом — я, В язаключалися и братья и друзья, Лишь ябыл мой и царь и демон обладатель; А что всего тошней, лишь ябыл мой читатель.

Священник.

Вторую заповедь исполнил ли, мой сын?

Стихотворец.

Кумиров у меня бывало не один: Любил я золото и знатным поклонялся, Во всякой песенке Глафирами пленялся, Которых отроду хотя и не видал, Но тем не менее безбожно обожал.

Священник.

А имя божие?

Стихотворец.