Том 1. Стихотворения 1813-1820

Пушкин Александр Сергеевич

В.Л. Пушкину

Начало и конец лицейской редакции:

Скажи, парнасский мой отец, Неужто верных муз любовник Не может нежный быть певец И вместе гвардии полковник? Ужели тот, кто иногда Жжет ладан Аполлону даром, За честь не смеет без стыда Жечь порох на войне с гусаром И, если можно, города? Беллона, музы и Венера, Вот, кажется, святая вера Дней наших всякого певца. Я шлюсь на русского Буфлера И на Дениса храбреца, Но не на Глинку офицера, Довольно плоского певца; Не

нужно мне его примера… Ты скажешь: «Перестань, болтун! Будь человек, а не драгун; Парады, караул, ученья — Всё это оды не внушит, А только душу иссушит, И к Марину для награжденья, Быть может, прямо за Коцит Пошлют читать его творенья. Послушай дяди, милый мой: Ступай себе к слепой Фемиде Иль и дипломатике косой! Кропай, мой друг, посланья к Лиде, Оставь военные грехи И в сладостях успокоенья Пиши сенатские решенья И пятистопные стихи; И не с гусарского корнета,— Возьми пример с того поэта, С того, которого рука Нарисовала Ермака В снегах незнаемого света, И плен могучего Мегмета, И мужа модного рога, Который, милостию бога, Министр и сладостный певец, Был строгой чести образец, Как образец он будет слога». Всё так, почтенный дядя мой, Почтен, кто глупости людской Решит запутанные споры; Умен, кто хитрости рукой Переплетает меж собой Дипломатические вздоры И правит нашею судьбой. Смешон, конечно, мирный воин, И эпиграммы самой злой В известных «Святках» он достоин. Но что прелестней и живей

и т. д.

Конец послания (после стиха «Меж верной сабли и седла»):

Но вы, враги трудов и славы, Питомцы Феба и забавы, Вы, мирной праздности друзья, Шепну вам на ухо: вы правы, И с вами соглашаюсь я! Бог создал для себя природу, Свой рай и счастие глупцам, Злословие, мужчин и моду, Конечно, для забавы дам, Заботы знатному народу, Дурачество для всех, — а нам Уединенье и свободу!

Фавн и пастушка

В ранней редакции последние стихи первой картины были:

Когда же в скромной хате Пастушку на кровати Застанет тихий сон, В полуночном молчанье При месячном сиянье Слетает Купидон С волшебною мечтою И тайною тоскою Исполнит сердце он.

Картина VII читалась:

Что, Лила? Что с тобою? В пещерной глубине Покрытая тоскою Ты плачешь в тишине; Грустишь уединенно И свет тебе постыл! Где ж сердца друг бесценный? Увы, он изменил! О Лила! вянут розы Минутныя любви. Познай печали слезы И терны ныне рви.

Картина VIII начиналась со стиха: «В губительном стремленье» и начиная с седьмого стиха читалась:

И вслед за Купидоном Влюбленных скрылся рой, Ах! грустно сердцу Лилы Печальной и одной Без милого к могиле Тащиться над клюкой. В лесу пастушка бродит Безмолвна и грустна. Кого же там находит?

Все стихотворение называлось «Картины», а отдельные части имели названия: I. Пастушка; II. Пещера; III. Фавн; IV.

Река; V. Чудо; VI. Фиал; VII. Очередь; VIII. Философ.

Жуковскому

Первоначально (в журнале «Сын отечества») стихотворение начиналось:

Когда младым воображеньем Твой гордый гений окрилен, Тревожит лени праздный сон, Томясь мятежным упоеньем; Когда, возвышенной душой Летя к мечтательному миру, Ты держишь на коленях лиру Нетерпеливою рукой;

и т. д.

После стиха «Ты прав, творишь ты для немногих»:

Не для подкупленных судей, Ревнивых милостью своей, Не для сбирателей убогих

и т. д.

Стихотворение оканчивалось отброшенными позднее стихами:

Смотри, как пламенный поэт, Вниманьем сладким упоенный, На свиток гения склоненный, Читает повесть древних лет. Он духом там — в дыму столетий! Пред ним волнуются толпой Злодейства, мрачной славы дети, С сынами доблести прямой; От сна воскресшими веками, Он бродит, тайно окружен, И благодарными слезами Карамзину приносит он Живой души благодаренье За миг восторга золотой, За благотворное забвенье Бесплодной суеты земной — И в нем трепещет вдохновенье!

Недоконченная картина

В черновом тексте за первым четверостишием:

Кто сотворил воображеньем Сей огненный, сей важный взор, Кто понял гений вдохновеньем, Кто слышал сердца разговор? Любовь!.. Но где поэта пламень, Кто держит кисть любимца муз, Бесчувствен он, как хладный камень, Расторгнут с жизнию союз.

Веселый пир

В черновом тексте стихотворение имеет продолжение:

Я люблю в моем стекле Часто видеть перемену. Рад я вафлям на столе, Пирогу я знаю цену. Я люблю, чтобы заря За столом меня застала, Чтоб, желанием горя, Лила сладостно дремала. Я люблю младых повес . . . . . . . . . . . .

Послание к кн. Горчакову

Первоначально стихотворение имело продолжение:

Но я не тот: мои златые годы, Безумства жар, веселость, острота, Любовь стихов, любовь моей свободы, Проходит всё, как легкая мечта, Так иногда за чашей ликованья Найдешь меня, объятого тоской, Задумчива, с поникшею главой, И ты поймешь души моей страданья.

Комментарии

Стихотворения лицейского периода (1813–1817 гг.)

1813

К НАТАЛЬЕ. При жизни Пушкина не печаталось. Обращено к крепостной актрисе театра графа В. В. Толстого в Царском Селе. Эпиграф взят из «Послания к Марго» Шодерло де Лакло, являющегося сатирой на королевскую фаворитку Дюбарри (1774).

Упоминаемые в стихотворении

воксалы— увеселительные сады с помещением для концертов и балов.

Опекуни

Розина— из комедии Бомарше «Севильский цирюльник».

Филимони

Анюта— действующие лица оперы Аблесимова «Мельник — колдун, обманщик и сват».

В лицейских стихах Пушкин уподоблял лицей монастырю, а себя — монаху.

МОНАХ. При жизни Пушкина не печаталось. Ранняя неоконченная поэма Пушкина, написана на сюжет популярного жития Иоанна Новгородского.

В начале поэмы упоминается «Орлеанская дева» Вольтера как образец подобного рода шутливых поэм.