Том 1. Стихотворения и поэмы 1899-1926

Волошин Максимилиан Александрович

1907

Осенью

Рдяны краски, Воздух чист; Вьется в пляске Красный лист, – Это осень, Далей просинь, Гулы сосен, Веток свист. Ветер клонит Ряд ракит, Листья гонит И вихрит Вихрей рати, И на скате Перекати – Поле мчит. Воды мутит, Гомит гам, Рыщет, крутит Здесь и там – По нагорьям, Плоскогорьям, Лукоморьям И морям. Заверть пыли Чрез поля Вихри взвили, Пепеля; Чьи-то руки Напружили, Точно луки, Тополя. В море прянет – Вир встает, Воды стянет, Загудёт, Рвет

на части Лодок снасти, Дышит в пасти Пенных вод. Ввысь, в червленый Солнца диск – Миллионы Алых брызг! Гребней взвивы, Струй отливы, Коней гривы, Пены взвизг…

1907

Коктебель

«Над горестной землей – пустынной и огромной…»

Поликсене С. Соловьевой

Над горестной землей – пустынной и огромной, Больной прерывистым дыханием ветров, Безумной полднями, облитой кровью темной Закланных вечеров, – Свой лик, бессмертною пылающий тоскою, Сын старший Хаоса, несешь ты в славе дня! Пустыни времени лучатся под стезею Всезрящего огня. Колючий ореол, гудящий в медных сферах, Слепящий вихрь креста – к закату клонишь ты И гасишь темный луч в безвыходных пещерах Вечерней пустоты. На грани диких гор ты пролил пурпур гневный, И ветры – сторожа покинутой земли – Кричат в смятении, и моря вопль напевный Теперь растет вдали. И стали видимы средь сумеречной сини Все знаки скрытые, лежащие окрест: И письмена дорог, начертанных в пустыне, И в небе числа звезд.

1907

«Возлюби просторы мгновенья…»

Ек. Ал. Бальмонт

Возлюби просторы мгновенья, Всколоси их звонкую степь, Чтобы мигов легкие звенья Не спаялись в трудную цепь. Ах, как тяжко бремя свободы, Как темны просторы степей! Кто вернет темничные своды И запястья милых цепей? Что рук не свяжете? Ног не подкосите? На темной пажити Меня не бросите? Не веют крылия Живых вестей Здесь, на развилии Слепых путей. Не зови того, кто уходит, Не жалей о том, что прошло: Дарит смерть, а жизнь лишь уводит.. Позабудь и знак, и число. Ах, как дики эти излоги! Как грустна вечерняя муть!.. Но иди: в полях без дороги Пусть неверен будет твой путь. Край одиночества, Земля молчания… Сбылись пророчества, Свершились чаянья. Под синей схимою Простерла даль Неотвратимую Печаль.

1908

Париж

IV. Алтари в пустыне

Александре Васильевне Гольштейн

«Станет солнце в огненном притине…»

Станет солнце в огненном притине, Струйки темной потекут жары… Я поставлю жертвенник в пустыне На широком темени горы. Дрём ветвей, пропитанных смолою, Листья, мох и травы я сложу, И огню, плененному землею, Золотые крылья развяжу. Вспыхнут травы пламенем багровым, Золотисто-темным и седым, И потянет облаком лиловым Горький, терпкий и пахучий дым. Ты, Ликей! Ты, Фойбос! Здесь ты, близко! Знойный гнев, Эойос, твой велик! Отрок-бог! Из солнечного диска Мне яви сверкающий свой лик.

1909

vzoi [9]

Вейте, вайи! Флейты, пойте! Стройте, лиры! Бубен, бей! Быстрый танец, вдоль по лугу белый вихрь одежд развей! Зарный бог несется к югу в стаях белых лебедей. Ржут грифоны, клекчут птицы, блещут спицы колесниц, Плещут воды, вторят долы звонким криком вешних птиц, В дальних тучах быстро бьются крылья огненных зарниц. Устья рек, святые рощи, гребни скал и темя гор Оглашает ликованьем всех зверей великий хор – И луга, и лес, и пашни, гулкий брег и синь-простор. У сокрытых вод Дельфузы славят музы бога сил; Вещих снов слепые узы бременят сердца Сивилл; Всходят зели; встали травы из утроб земных могил. Ты – целитель! Ты – даятель! Отвратитель тусклых бед! Гневный мститель! Насылатель черных язв и знойных лет! Легких Ор святые хоры ты уводишь, Кифаред! Движешь камни, движешь сферы строем лиры золотой! Порожденный в лоне Геи Геры ревностью глухой, Гад Пифон у врат пещеры поражен твоей стрелой. Листьем дуба, темным лавром обвивайте алтари, В белом блеске ярых полдней, пламя алое, гори! Златокудрый, огнеликий, сребролукий бог зари! Ликодатель, возвестивший каждой твари: «Ты еси!» Зорю духа, пламя лика в нас, Ликей, – не угаси! Севы звезд на влажной ниве в стройный колос всколоси! Вейте, вайи! Флейты, пойте! Стройте, лиры! Бубен, бей! Быстрый танец, вдоль по лугу белый вихрь одежд развей! Зарный бог несется к югу в стаях белых лебедей!

9

Призывы (др. –

греч.).

Весна 1909

Коктебель

Дэлос

Сергею Маковскому

Оком мертвенным Горгоны Обожженная земля: Гор зубчатые короны, Бухт зазубренных края. Реет в море белый парус… Как венец с пяти сторон – Сизый Сироc, синий Парос, Мирто, Наксос и Микон. Гневный Лучник! Вождь мгновений! Предводитель мойр и муз! Налагатель откровений, Разрешитель древних уз! Сам из всех святынь Эллады Ты своей избрал страной Каменистые Циклады, Дэлос знойный и сухой. Ни священных рощ, ни кладбищ Здесь не узрят корабли, Ни лугов, ни тучных пастбищ, Ни питающей земли. Только лавр по склонам Цинта Да в тенистых щелях стен Влажный стебель гиацинта, Кустик белых цикламен. Но среди безводных кручей Сердцу бога сладко мил Терпкий дух земли горючей, Запах жертв и дым кадил. Дэлос! Ты престолом Фэба Наг стоишь среди морей, Воздымая к солнцу – в небо Дымы черных алтарей.

1909

Дельфы

Стеснили путь хребтов громады. В долинах тень и дымка мглы. Горят на солнце Федриады И клекчут Зевсовы орлы. Величье тайн и древней мощи В душе родит святой испуг. Безгласны лавровые рощи, И эхо множит каждый звук. По руслам рвов, на дне ущелий Не молкнет молвь ручьев седых. Из язв земли, из горных щелей, Как пар, встает туманный дых. Сюда, венчанного лозою, – В долину Дельф, к устам земли Благочестивою стезею Меня молитвы привели. Я плыл по морю за дельфином, И в полдень белая звезда Меня по выжженным равнинам Вела до змиева гнезда. Но не вольна праматерь Гея Рожать сынов. Пифон умолк, И сторожат пещеру змея Священный лавр, дельфийский волк. И там, где Гад ползою мрачной Темнил полдневный призрак дня, Струей холодной и прозрачной Сочится ископыть коня. И где колчан с угрозой звякал И змея бог стрелой язвил, Вещает праведный оракул И горек лавр во рту Сивилл. И ветвь оливы дикой место Под сенью милостной хранит, Где бог гонимого Ореста Укрыл от гнева Эвменид. В стихийный хаос – строй закона. На бездны духа – пышность риз. И убиенный Дионис – В гробу пред храмом Аполлона!

1909

Призыв

У излучин бледной Леты, Где неверный бродит день, Льются призрачные светы, Веет трепетная тень, В белой мгле, в дали озерной, Под наметом тонких ив, Ты, гранатовые зерна Тихой вечности вкусив, Позабыла мир наш будний, Плен одежд и трепет рук, Темным золотом полудней Осмугленный, знойный луг. Но, собрав степные травы – Мак, шалфей, полынь и чобр, Я призывные отравы Расточу меж горных ребр. Я солью в сосуде медном Жизни желчь и смерти мед, И тебя по рекам бледным К солнцу горечь повлечет. Время сетью легких звений Оплетет твой белый путь, Беглым золотом мгновений Опалит земную грудь, И, припав к родному полю – (Все ли травки проросли?), – Примешь сладкою неволю Жизни, лика и земли.

1908

Полдень («Звонки стебли травы, и движенья зноя пахучи…»)

Звонки стебли травы, и движенья зноя пахучи. Горы, как рыжие львы, стали на страже пустынь. В черно-синем огне расцветают медные тучи. Горечью дышит полынь. В ярых горнах долин, упоенных духом лаванды, Темным золотом смол медленно плавится зной. Нимбы света, венцы и сияний тяжких гирлянды Мерно плывут над землей. «Травы древних могил, мы взросли из камней и праха, К зною из ночи и тьмы, к солнцу на зов возросли. К полдням вынесли мы, трепеща от сладкого страха, Мертвые тайны земли. В зное полдней глухих мы пьянеем, горькие травы. Млея по красным холмам, с иссиня-серых камней, Душный шлем фимиам – благовонья сладкой отравы – В море расплавленных дней».

1908

«Сердце мира, солнце Алкиана…»

Сердце мира, солнце Алкиана, Сноп огня в сиянии Плеяд! Над зеркальной влагой Океана – Грозди солнц, созвездий виноград. С тихим звоном, стройно и нескоро, Возносясь над чуткою водой, Золотые числа Пифагора Выпадают мерной чередой. Как рыбак из малой Галилеи, Как в степях халдейские волхвы, Ночь-Фиал, из уст твоей лилеи Пью алмазы влажной синевы!