Том 1. Стихотворения

Бунин Иван Алексеевич

Ворон

Черт тебе велел к черту в слуги лезть, Дура старая, неразумный шлык!

15. VIII.21

«У птицы есть гнездо, у зверя есть нора…» ^*

У птицы есть гнездо, у зверя есть нора. Как горько было сердцу молодому, Когда я уходил с отцовского двора, Сказать прости родному дому! У зверя есть нора, у птицы есть гнездо. Как бьется сердце, горестно и громко, Когда

вхожу, крестясь, в чужой, наемный дом С своей уж ветхою котомкой!

25. VI.22

Радуга ^*

Свод радуги — творца благоволенье, Он сочетает воздух, влагу, свет — Все, без чего для мира жизни нет. Он в черной туче дивное виденье Являет нам. Лишь избранный творцом, Исполненный господней благодати, — Как радуга, что блещет лишь в закате, — Зажжется пред концом.

15. VII.22

Морфей ^*

Прекрасен твой венок из огненного мака, Мой Гость таинственный, жилец земного мрака. Как бледен смуглый лик, как долог грустный взор, Глядящий на меня и кротко и в упор, Как страшен смертному безгласный час Морфея! Но сказочно цветет, во мраке пламенея, Божественный венок, и к радостной стране Уводит он меня, где все доступно мне, Где нет преград земных моим надеждам вешним, Где снюсь я сам себе далеким и нездешним, Где не дивит ничто — ни даже ласки той, С кем бог нас разделил могильною чертой.

26. VII.22

Сириус ^*

Где ты, звезда моя заветная, Венец небесной красоты? Очарованье безответное Снегов и лунной высоты? Где молодость простая, чистая, В кругу любимом и родном, И старый дом, и ель смолистая В сугробах белых под окном? Пылай, играй стоцветной силою, Неугасимая звезда, Над дальнею моей могилою, Забытой богом навсегда!

22. VIII.22

«Зачем пленяет старая могила…» ^*

Зачем пленяет старая могила Блаженными мечтами о былом? Зачем зеленым клонится челом Та ива, что могилу осенила Так горестно, так нежно и светло, Как будто все, что было и прошло, Уже познало радость воскресенья И в лоне всепрощения, забвенья Небесными цветами поросло?

26. VIII.22

«В полночный час я встану и взгляну…» ^*

В полночный час я встану и взгляну На бледную высокую луну, И на залив под нею, и на горы, Мерцающие снегом вдалеке… Внизу вода чуть

блещет на песке, А дальше муть, свинцовые просторы, Холодный и туманный океан… Познал я, как ничтожно и не ново Пустое человеческое слово, Познал надежд и радостей обман, Тщету любви и терпкую разлуку С последними, немногими, кто мил, Кто близостью своею облегчил Ненужную для мира боль и муку, И эти одинокие часы Безмолвного полуночного бденья, Презрения к земле и отчужденья От всей земной бессмысленной красы.

26. VIII.22

«Мечты любви моей весенней…» ^*

Мечты любви моей весенней, Мечты на утре дней моих, Толпились как стада оленей У заповедных вод речных: Малейший звук в зеленой чаще — И вся их чуткая краса, Весь сонм, блаженный и дрожащий, Уж мчался молнией в леса!

26. VIII.22

«Все снится мне заросшая травой…» ^*

Все снится мне заросшая травой, В глуши далекой и лесистой, Развалина часовни родовой. Все слышу я, вступая в этот мшистый Приют церковно-гробовой, Все слышу я: «Оставь их мир нечистый Для тишины сей вековой! Меч нашей славы, меч священный Сними с бедра, — он лишний в эти дни, В твой век, бесстыдный и презренный. Перед Распятым голову склони В знак обручения со схимой, С затвором меж гробами — и храни Обет в душе ненарушимо».

27. VIII.22

«Печаль ресниц, сияющих и черных…» ^*

Печаль ресниц, сияющих и черных, Алмазы слез, обильных, непокорных, И вновь огонь небесных глаз, Счастливых, радостных, смиренных, — Все помню я… Но нет уж в мире нас, Когда-то юных и блаженных! Откуда же являешься ты мне? Зачем же воскресаешь ты во сне, Несрочной прелестью сияя, И дивно повторяется восторг, Та встреча, краткая, земная, Что бог нам дал и тотчас вновь расторг?

27. VIII.22

Венеция («Колоколов средневековый…») ^*

Колоколов средневековый Певучий зов, печаль времен, И счастье жизни вечно новой, И о былом счастливый сон. И чья-то кротость, всепрощенье И утешенье: все пройдет! И золотые отраженья Дворцов в лазурном глянце вод. И дымка млечного опала, И солнце, смешанное с ним, И встречный взор, и опахало, И ожерелье из коралла Под катафалком водяным.