Том 10. Письма. Дневники (с иллюстрациями)
Шрифт:
__________
Привык я делиться с тобою своим грузом, вот и пишу! А много накопилось, пишу, как подвернется, в разбивку. Но уж ты разберешься.
__________
Шикарная фраза: «Тебе бы следовало показать роман Владимиру Ивановичу». (Это в минуту особенно охватившей растерянности и задумчивости.)
Как же, как же! Я прямо горю нетерпением роман филистеру показывать.
__________
[...] [868] Одно место в твоем письме от 31-го потрясло меня. Об автографах. Перекрестись... Ты меня так смутила, что я, твердо зная, что у меня нет не то что строчки горьковской, а даже буквы, собирался производить бесполезную работу — рыться в замятинских
868
Тщательно зачеркнуты слова обращения.
У меня нет автографов Горького, повторяю! А если бы они были, зачем бы я стал отвечать, что их нет? Я бы охотно сдал их в музей! Я же не коллекционер автографов. Тебе ... изменила память, а выходит неудобно: я тебе пишу, что их нет, а ты мне, что они есть!
Это Коровьев или кот подшутили над тобой. Это регентовская работа!
Не будем к этой теме возвращаться. И так много о чем писать!
Прости! Вот она — Ольга, из Барвихи. Целую руки!
Твой М.
10. В ночь на 4.VI.(1938)
Дорогая Люси!
Перепечатано 11 глав. Я надеюсь, что ты чувствуешь себя хорошо? Целую крепко.
Твой М.
11. Телеграмма. 8.VI.1938
Телеграмму, две открытки получил. Целую крепко. Переписано четырнадцать глав.
Михаил.
12. В ночь с 8-го на 9-е июня.
Дорогая Купа, в сегодняшней своей телеграмме писано пятнадцать глав, а сейчас уже 16. Пишу эту открытку, чтобы она скорее достигла Лебедяни, а подробнее все опишу в письме завтра.
Устал, нахожусь в апатии, отвращении ко всему, кроме [...] [869] Целую крепко.
Твой М.
Р.S. Сергей Петрович взял с меня честное слово, что в каждом письме я буду писать по крайней [мере] две строчки приветов от него.
869
Далее несколько строк тщательно зачеркнуто Е.С. Булгаковой.
13. 10.VI.38. Днем.
Дорогая Лю!
Все в полном порядке — перестань беспокоиться! Сейчас получил твое закрытое от 8-го. К сожалению, опять посылаю открытку, потому что сочинение большого письма тебе, это целое священнодействие. Со всех сторон наваливаются важные мысли, которые все нужно передать тебе, а для этого требуется несколько часов полного уединения. Вот сегодня я и намереваюсь составлять большое в надежде, что меня не будут отрывать. Обдумываю вопрос о нашем свидании. Что комнату ты наняла — это хорошо. Но вот куда ты думаешь пристроить Ник[олая] Роб[ертовича]? [870] Но, впрочем, все эти вопросы до большого письма.
870
Очевидно, имеется в виду Н.Р. Эрдман, который собирался приехать в Лебедянь.
Вот с романом — вопросов!! Как сложно всё! Но и это до большого. Диктую 18-ую главу. Жди известий.
Твой
Целую тебя крепко! Кланяйся Жемчужникову!
14. Телеграмма. 10.VI.1938
Целую крепко. Жди письма.
Любящий Михаил.
15. 11.VI.38 г.
Дорогая Лю!
Хорошо, что ты наняла комнату на всякий случай. Но удастся ли мне вырваться — вопрос!
В числе прочего есть одно! Это июльский приезд sister-in-law [871] . То есть не то что на 40 шагов, я не согласен приблизиться на пушечный выстрел! И вообще помню, что в начале июля половина Лебедяни покинет город и кинется бежать, куда попало. Тебя считаю мученицей, или вернее самоистязательницей. Я уже насмотрелся!
По окончании переписки романа я буду способен только на одно: сидеть в полутемной комнате и видеть и читать только двух людей. Тебя! И Жемчужникова. И больше никого. И не могу ни обедать в компании, ни гулять.
871
sister-in-law — свояченица (англ.). Имеется в виду О.С. Бокшанская.
Но это не все вопросы этого потрясающего лета.
__________
Ольга приехала работать. Попробую написать тебе ночью. Итак, я не знаю, как же быть. Заставлять тебя держать комнату? Как ты думаешь устроить Ник[олая] Роб[ертовича]? Да, кстати, холодею при мысли о сенсации, которая поразит все Пречистенки, а с ними, увы, и еще кое-какие места. То-то разразится буря радости! Не даром подавилась та дама!
Не могу больше писать, Ольга над душой.
До следующего письма.
Твой М.
16. 13.VI.38
Дорогая Лю! Чем кончилась история с Сергеевым ухом? Желаю, чтобы все было благополучно!.. Ты, оказывается, ни строчки не написала Якову?! [872] ... Напиши! (Померанцев, 8). Як[ов] ходит с палкой, вскоре поедет в Барвиху, потом в Ессентуки.
Был у меня Эрдман. Решает вопрос — ехать ли ему или нет в Лебедянь. Он тебе напишет, или уже написал.
Диктуется 21-я глава. Я погребен под этим романом. Всё уже передумал, все мне ясно. Замкнулся совсем. Открыть замок я мог бы только для одного человека, но его нету! Он выращивает подсолнухи! Целую обоих: и человека и подсолнух.
872
Речь идет о Якове Леонтьевиче Леонтьеве.
Твой М.
17. 14.VI.38. Вечером.
Дорогая Люси!
Сегодня от тебя письмо (12-го), открытка (13-го) и сегодняшняя телеграмма. Целую тебя крепко! Лю! Три раза тебе купаться нельзя! Сиди в тени и не изнуряй себя базаром. Яйца купят и без тебя!.. [873] Любуйся круглым пейзажем, вспоминай меня. Много не расхаживай. Значит, здоровье твое в порядке? Ответь!
873
Далее строка тщательно зачеркнута Е.С. Булгаковой тушью.