Том 11. Благонамеренные речи
Шрифт:
Гелертер— ученый ( нем.Gelehrter).
«Wacht uni Rhein», «Kriegers Morgenlied»— немецкие шовинистические песни.
…легитимисты, орлеанисты и бонапартисты… — Легитимисты— сторонники «легитимной» (законной — от франц.l'egitime) монархии Бурбонов. Орлеанисты— приверженцы потомков Луи-Филиппа Орлеанского. В 1873 году обе партии объединились, образовав большинство в Национальном собрании. Бонапартистыотстаивали права на престол сына Наполеона III.
…скандалы<…> канувшего в вечность Национального собрания… — Ожесточенная борьба монархистов с республиканцами ознаменовала деятельность Национального собрания созыва 1871–1875 годов, занимавшегося
…ударились в коммуну… — Имеется в виду Парижская коммуна 1871 года. Об отношении к ней Салтыкова см. в гл. V «Итогов» и комментарии в т. 7 наст. изд.
…Франция была покрыта целою сетью комитетов, которых цель заключалась в уловлении масс.— Выборы в Национальное собрание происходили 20 февраля 1876 года. Для организации предвыборной кампании партии создали свои комитеты, например «легитимистский выборный комитет», бонапартистский «комитет национальных консерваторов», «комитет консервативного союза Франции», «католический избирательный комитет» и др. ( ОЗ, 1876, № 3; Людовик, «Хроника парижской жизни», стр. 62–64).
Тяжелый год *
В первоначальной редакции впервые — ОЗ, 1874, № 5, стр. 245–268, под заглавием «Благонамеренные речи. IX». По постановлению Комитета министров от 30 июля 1874 года книжка журнала была запрещена и 2 сентября уничтожена. В цензурной, смягченной редакции впервые — «Новое время», 1876, № 112, 22 июня/4 июля, № 113, 23 июня/5 июля, № 114, 24 июня/6 июля, под заглавием «Тяжелый год. (С лишком за двадцать лет назад)».
Рукописи и корректуры не сохранились.
В цензорском отзыве о майской книжке «Отеч. записок» в числе наиболее опасных статей была названа очередная глава «Благонамеренных речей»:
«Щедрин, посвящающий свою сатиру в последнее время не на бичевание и осмеяние общественных пороков и недугов, — докладывал цензор, — а избравший предметом для нее преимущественно администрацию и в особенности тех лиц, которые на административной лестнице занимают высшие ступени, и в означенном очерке имеет целью представить в самом невыгодном свете действия какого-то губернатора и управляющего палатою государственных имуществ в одной из губерний. Замаскировав звание губернатора прозвищем патриарха, избрав временем действия Крымскую войну 1853–1856 годов, Щедрин описывает, как губернатор этот, попав на место по протекции какой-то старушки, выигравшей на пари у министра две губернаторские вакансии, не обладая никакими положительными качествами и быв весьма скромным человеком вначале, вдруг сделался взяточником, когда для этого открылась возможность при происходивших в то время беспрестанных наборах, сборе ополчений и разных поставках для армии; как он соединился для этого с управляющим палатою, отъявленным плутом и негодяем, и как вдвоем они стали грабить всех и каждого. Рассказ этот, наполненный разными подробностями безобразий, со свойственным перу автора юмором, становится особенно предосудительным по одному месту, где влагается в уста управляющего палатою известное мнение о самодержавии и республике, приписываемое императору Николаю I, и с нескрываемым сарказмом и иронией доказывается польза для России самодержавия, как самого лучшего образа правления» [539] .
539
В. Е. Евгеньев-Максимов. В тисках реакции, ГИЗ, М. — Л. 1926, стр. 45.
Уничтоженный номер «Отеч. записок» в настоящее время является библиографической редкостью: известны лишь четыре его экземпляра, хранящиеся в фондах советских библиотек [540] .
Два года Салтыков, по-видимому, не предпринимал попыток провести запрещенный очерк в печать. В 1876 году А. С. Суворин, занимавший тогда умеренно-либеральные позиции, стал издателем газеты «Новое время» и обратился с предложением принять в ней участие к ряду писателей, в том числе к Салтыкову. Суворину было известно, что у Салтыкова имеются произведения, выброшенные цензурой из «Отеч. записок», и он, посоветовавшись предварительно с Некрасовым, предложил Салтыкову, находившемуся в то время за границей, напечатать их в «Новом времени». 25 февраля/8 марта 1876 года Салтыков сообщал Некрасову из Ниццы: «Суворин и Лихачев обращались ко мне по поводу «Нового времени» и писали, что Вы будете об этом тоже писать. Просят «Экскурсии» да еще сожженные «Благонамеренные речи». Я — не прочь. Только что из этого выйдет?»
540
См.:
Получив девятую главу «Благонамеренных речей», Суворин, вопреки ожиданиям Салтыкова, «бросился с нею к цензорам, которые и сказали ему, что лучше обождать» [541] . Однако месяц спустя эта глава в качестве самостоятельного очерка «Тяжелый год. (С лишком за двадцать лет назад)» все же появилась в «Новом времени», но, как уже сказано, в значительно смягченной редакции. Документальные данные, на основании которых можно было бы установить время переработки очерка (до передачи Суворину или по совету Суворина после его обращения к цензорам) и степень участил в ней писателя, отсутствуют. Можно лишь предположить, что переработка производилась в два этапа: сначала были изменены места, упомянутые в отзыве цензора о майской книжке «Отеч. записок», а после консультаций Суворина с цензорами, наблюдавшими за «Новым временем», — все остальное. Возможно, что некоторые изменения были внесены Сувориным, но Салтыков имел возможность ознакомиться с ними, так как незадолго до печатания очерка в газете вернулся из-за границы в Петербург, где пробыл около недели перед отъездом в деревню.
541
Письмо Салтыкова из Баден-Бадена к Некрасову от 11/23 мая 1876 года.
Не вполне ясным остается вопрос относительно первоначального авторского заглавия очерка. В письме к Некрасову от 11/23 мая 1876 года Салтыков называет очерк « Страшный год», а не «Тяжелый год». Под этим же заглавием очерк упоминается в 1899 году и Михайловским в статье «Памяти Салтыкова» [542] . Однако через все остальные издания «Благонамеренных речей» прошло заглавие первоначальной публикации очерка: «Тяжелый год».
Во всех прижизненных изданиях, кроме «Отеч. записок», вслед за заглавием очерка следовал подзаголовок в скобках: «С лишком за двадцать лет назад» — в «Новом времени» и «За двадцать лет назад» — в отдельных изданиях. В настоящем издании, как и в изд. 1933–1941, подзаголовок рассматривается как цензурное наращение и не сохраняется. Он был понятен в условиях того исторического момента, когда очерк печатался в «Новом времени» и в изд. 1876: шла подготовка русско-турецкой войны 1877–1878 годов, уже тысячи русских добровольцев отправились в Сербию и сражались там. Но в последующих изданиях «Благонамеренных речей», в 80-е годы, подзаголовок потерял смысл, вступив в противоречие с хронологией содержания очерка. Очевидно, подзаголовок сохранялся в этих последующих изданиях механически.
542
«Русское богатство», 1899, № 6, отд. II, стр. 161.
Для публикации в «Новом времени» в текст очерка был введен — Салтыковым или Сувориным — ряд цензурных смягчений: «ссыльные» заменены «опальными», «политические» превращены в «так называемых «политических» (стр. 451 наст. тома, абзац «Я жил тогда…»), выпущены фраза о «строгих временах» и сравнение «патриарха» с ощипанной курицей (та же стр., середина абзаца «Патриарх у нас…»); в письме графини вместо «министра» появился «двоюродный братец мой», вместо «на пари проиграл» — «обещал» (в изд. 1876–1883годов — «за любовь обещал»), вместо «проигранного места» — «обещанное за любовь» (стр. 452, абзац «И попал он…»); выброшена реплика вице-губернатора о «патриархе» («Рыбой берет!..», та же стр.); «сосланные» заменены «удаленными», «неблагонадежные элементы» — «благонадежными элементами», «жандармский полковник» — «полициймейстером» (стр. 453, абзац «В те времена…»); слова «жандармский полковник старался вникнуть» выброшены (стр. 459, абзац «Речь эта…»); «неограниченная монархия» заменена «Россией», «республика» — «Соединенными Штатами», слова «Это республика, воплощенная в одном лице» выброшены, фраза с «Конечно, ни одна страна…» по «…заатлантических друзей»)!» заменена другой: «А мы — все это выставим и двинем!» (стр. 464–465, абзац «— Я понимаю…»); выброшены слова: «…и переименовывалось в соответствующий военный чин» (стр. 467, абзац «Кто не мог…») и слова «За веру, за царя и отечество!» (стр. 468, абзац «— Молодцы, ребята!»), и др.
Летом 1876 года, при подготовке первого отдельного издания «Благонамеренных речей», Салтыков ввел «Тяжелый год» в этот цикл, устранив из очерка некоторые искажения и выпуски, сделанные при газетной публикации. Вновь появился в тексте фрагмент о «строгих временах» и сравнение «патриарха» с «ощипанной курицей», были восстановлены отзывы вице-губернатора о «патриархе» и др. Однако места, отмеченные в цензорском рапорте, по-прежнему оставались в искаженном по цензурным соображениям виде. Через все издания прошли «опальные», «двоюродный братец», до неузнаваемости изуродованным осталось и ядовитейшее рассуждение о самодержавии и республике.