Том 11. Монти Бодкин и другие
Шрифт:
Лайонел Грин ничего не сказал, только глухо застонал, словно юноша со знаменем, где начертано «Excelsior!» [12] при словах: «Не надо, не ходи, там буря ждет». Местный трактир был его последним прибежищем.
— Здесь вам точно без меня не обойтись. Я не отмечен печатью, а значит, могу стать посредником между вами и трактирщиком.
— Правда?.. — Лайонел Грин просветлел.
— Конечно. Я целиком на вашей стороне. Доставлю любой заказ.
Лайонел Грин окончательно растаял. Ничто не могло бы полностью примирить его с однокашником, но он готов был признать,
12
словно юноша со знаменем — имеется в виду одно из самых известных (и наиболее часто пародируемых) стихотворений Лонгфелло — «Excelsior!» (русский перевод А.Майкова) — о юноше со знаменем, на котором было начертано excelsior! — выше. Юноша поднялся на вершину Альп; на следующий день монах-бернардинец нашел его замерзшим в сугробе, однако с небес продолжало звучать: «Excelsior!»
— Очень любезно с вашей стороны, Миллер.
— Пустяки. А теперь расскажите мне о мисс Бенедик — чем она интересуется, какие книги читает, какие темы с ней лучше обходить стороной. Понимаете, дабы убедить миссис Корк, что я отрабатываю свой хлеб, мне придется часто общаться с этой девицей и полезно знать, о чем с ней говорить.
Пятью минутами позже Джеф вышел из такси, еще раз заверил спутника в самом искреннем расположении и в приятной задумчивости отправился бродить по окрестностям Шипли-холла.
Его дипломатические усилия увенчались полным успехом. Он не только обезвредил Лайонела Грина, но и выведал вкусы и предпочтения Энн Бенедик. Про настоящего Шерингема Эдера он не знал ничего, кроме привычки крутить усы и умения растворяться в воздухе, но сомневался, чтобы тот управился лучше.
Июньский день клонился к закату, воздух был напоен дивными запахами. Птички сонно чирикали в кустах, букашки возвращались домой с работы, росистые травы благоухали. Джеф шел без цели, наслаждаясь красотой вечера, и внезапно оказался на краю прудика. Здесь он остановился подле старой перевернутой лодки и стал смотреть на водомерок, скользивших по воде с деловитостью, свойственной их сородичам по всему миру.
От созерцания природы его отвлекли голоса. Подняв голову, Джеф увидел, что его уединение нарушили молодая, очень яркая дама и мужчина лет пятидесяти с небольшим, похожий на американского сенатора.
Джеф, разумеется, не мог знать, что смотрит на занятную и предприимчивую пару — мистера и миссис Мыльный Моллой.
Глава X
Услышав с четверть часа назад, что их старый знакомый, Шимп Твист, направляется в Шипли-холл, мистер Моллой неприятно удивился. Когда же выяснилось, что этим пополнением колония миссис Корк обязана его жене, он просто оторопел.
— Господи, пупсик! — воскликнул он. — Что на тебя нашло? Миссис Моллой обдала его холодом.
— Решила, что надо.
— Да это же Шимп! — Мистер Моллой думал о сыщике из Холси-корт ничуть не лучше, чем сыщик — о нем. — Угорь масляный! Ему ни на вот столечко нельзя доверять.
— И не только ему!
— Ты о чем?
— Неважно. Шимп не подкачает.
— Еще как подкачает! А то ты его не знаешь! Первым делом приберет к рукам, что плохо лежит, и поминай, как звали, а ты потом отвечай. Ладно, у нас есть два дня, потом сматываем удочки.
— Ты
— Еще как захочу.
— Нет. Куда ты от миссис Корк?
— Не понял, киска. Что-то ты сегодня не в себе.
Долли больше не могла сдерживаться. Она взглянула на мужа, как король Артур — на неверную Гвиневеру.
— Не понял, да? Не смеши меня! Думаешь, я слепая? Не вижу, как ты за ней увиваешься? Кто разгуливал с ней по саду со всякими розами?
Мистер Моллой раскрыл рот.
— Но, детка…
— Кто сегодня гладил ее по руке? Думаешь, я не видела? Так вот, видела! У меня чуть ноги не подкосились. Вот уж не ждала!
— Но, пупсик…
— Когда священник говорил, что ты будешь со мной в болезни и здравии, небось кивал, как порядочный…
— Да ты неправильно поняла…
— Все вы так говорите.
— Нет, ты правда ошиблась. Все совсем наоборот.
— Ты хлопал ее по грабле?
— Конечно, я хлопал ее по грабле. А почему? Потому что пытаюсь продать ей нефтяные акции.
— Что?!
Мистер Моллой стал похож на сенатора, отметающего гнусные обвинения продажной оппозиции.
— Конечно. Если ты вышла замуж за дельца, то уж позволь ему работать своими методами. Она рассказывала про своего племянника Лайонела, как его затаскали по судам, и как это неизлечимо ранило его чуткую душу, а я похлопал ее по руке. И ведь помогло! Через пару минут она уже с интересом слушала про Серебряную реку. Тут нам пришлось расстаться, потому что к ней кто-то пришел, но дело на мази. Завтра она отдаст мне чек.
Привлекательное личико миссис Моллой разгладилось, когда же она поняла, как заблуждалась в своем чудо-муже, слезы раскаяния затуманили ее взор.
— Ой, Мыльный, какая же я дура!
— Да ладно, киска.
— Почему же ты не сказал?
— Хотел сделать тебе сюрприз на день рождения.
— И сколько мы получим?
— Да почти тысячу.
— Долларов?
— Фунтов.
— Тысячу фунтов? Ой, Мыльный!
Она, всхлипывая, припала к его груди. Ничто не омрачало восторга этой дивной минуты, кроме горьких угрызений совести. «Дура», чувствовала она, — верное слово. Она непроходимая дура, если с самого начала не поняла, что Мыльный не стал бы ластиться к другой, кроме как ради денег.
Наконец нежные объятия разомкнулись. Мистер Моллой сказал: «Хм!» — и закурил сигару. Миссис Моллой сказала: «Черт!» — и припудрила нос. Несколько минут они шли в благодушном молчании. «Спасибо размолвке — мы стали дружней», может быть, думали они словами Альфреда Теннисона. А может быть, не думали.
— Знаешь, Мыльный, — мечтательно проговорила миссис Моллой, — я иногда гадаю, а вдруг где-нибудь и впрямь есть Серебряная река, а на ней — нефтяная скважина.
— Я тоже.
— Ведь может быть.
— Может.
— Вот смех-то был бы!
— Да уж, — согласился мистер Моллой. — Каких только совпадений не бывает. — Он улыбнулся, но тут же снова помрачнел. — Так вот, насчет Шимпа, детка. Честное слово, не нравится мне, что этот прощелыга поселится в доме.
— Выбрось его из головы.
— Не могу.
— Плюнь. Шимп надолго не задержится. Свалит, как только просечет, что здесь кормят коровьей жвачкой.
— А ведь верно. — Мистер Моллой просветлел, и разговор перешел на другие темы. Они обсуждали, не захочет ли миссис Корк прикупить еще акций, когда, обогнув кусты, вышли на берег пруда и увидели молодого человека, смотревшего на водомерок.