Том 12. Пьесы 1908-1915
Шрифт:
Последние
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
Иван Коломийцев.
Яков — его брат.
Софья — жена Ивана.
Александр — 26 лет.
Надежда — 23 года.
Любовь — 20 лет.
Пётр — 18 лет.
Вера — 16 лет.
Г-жа Соколова.
Лещ — муж Надежды.
Якорев — околоточный надзиратель.
Федосья — няня, очень старая, полуглухая.
Горничная.
Действие первое
Уютная
Софья. Я не помешаю?
Яков. Конечно, нет! (Встречает её улыбкой.)
Софья. Мне казалось — ты занят…
Яков (снимая пенснэ). Чем?
Софья. Я хочу спросить тебя, — госпожа Соколова, мать того, который стрелял в Ивана, просит принять её, — как ты думаешь, принять?
Яков (нерешительно). Не знаю… Как мать, она имеет право на твоё внимание… хотя — зачем ей обращаться именно к тебе, а не к Ивану?
Федосья (тихо и не поднимая головы, бормочет). Ждём-пождём да опять пойдём…
Софья. Ты веришь, что стрелял этот?
Яков. Видишь ли — я думаю, террористы не лгут, заявляя, что он не принадлежит к их партии…
Софья. Мне тоже кажется…
Яков. Ты что не сядешь?
Софья (опуская голову). Не хочется…
Яков. У тебя утомлённое лицо.
Софья (негромко). Когда я сажусь — меня одолевает слабость. (Тише.)Извини, но я снова принуждена просить у тебя денег.
Яков (торопливо, сконфуженный). В левом ящике стола — пожалуйста! Верхний ящик, не заперто…
Софья. Как это тяжело — обирать тебя…
Яков. Э, полно, Соня…
Федосья (бормочет).
(Из столовой идёт Любовь. Она горбата и — чтобы скрыть своё уродство — всегда носит на плечах шаль или плед. Теперь на ней большая жёлтая шаль. Остановилась у пианино.)
Софья (задумчиво). Переехали мы в твой дом, а тебя, больного, загнали куда-то в угол…
Яков (смущённо). Полно, Соня…
Софья. Я взяла сто…
(Любовь ставит к пианино стул и тихо играет.)
Яков. Послушай, я хочу предложить тебе…
Софья. Мне нужно идти, после обеда скажешь — хорошо? (Идёт.)
Яков (берёт книгу). Когда хочешь…
Федосья (тихо напевает на мотив колыбельной песни). Эх, Яшенька, Яша. Горька судьба наша… (Дальше слова непонятны, но всё время старуха бормочет, точно баюкая ребёнка.)
Софья (останавливается перед дочерью, не замечающей её, ждёт несколько секунд). Пусти меня, Люба.
Любовь. Я уже мешаю?
Софья. Но как же пройти?
Любовь. Мама, где я могла бы не мешать никому?
Софья (ставит ногу на диван и так обходит стул дочери). Ну, не злись…
Любовь (вскакивая). Ты прыгаешь, чтобы потом получить право упрекнуть меня за свой прыжок?
Софья (уходя, тихо). В чём, когда я упрекаю тебя…
(Любовь встаёт и входит в комнату Якова.)
Яков (тихо). Как ты легко раздражаешься…
Любовь (спокойно). Это все говорят. Все жалуются на меня, точно я зимний холод или осенний дождь…
Федосья (поёт). А вот пришла Люба… А чего ей надо…
Любовь (громко). Перестань, няня!
Федосья. Чего? (Чешет спицей голову и улыбается, глядя на Любовь.)
Яков. Ты преувеличиваешь, Люба…
Любовь. Холод и слякоть осени тоже нечто преувеличенное, ненужное, враждебное людям… Скажи, сколько мама взяла денег?
Яков. Сто рублей… А что тебе?
Любовь. Почему ты не хочешь дать сразу много, чтобы ей не просить часто? Ведь это унизительно — просить, разве ты не понимаешь?
Яков (смущён). Ах, боже мой! Конечно, понимаю. Я и хотел сейчас предложить ей…