Том 14. М-р Моллой и другие
Шрифт:
— Я все учла. Несомненно, у Шимпа есть помощники. Передай, чтобы он им сказал, что приедет молодая дама с ненормальным братом. Его надо усыпить и запереть, чтобы он никого не укокал. А мы за это время смоемся. Раз уж Шимп засветился, надо спешить. Сегодня и уедем. Так что ты тут не гуляй по лугам, а действуй. Я скоро вернусь. Ясно?
— Солнышко, — благоговейно проговорил ее супруг, — я всегда говорил, что ты — ума палата. В жизни бы такого бы не придумал.
Примерно через час сержант Фланнери, мирно сидевший под тенистым вязом,
— Доброе утро, мисс!
Тут ему показалось, что прекрасная дама смотрит на него с восторгом, будто встретила свою мечту. Вряд ли она попросит совершить какой-нибудь подвиг, но если ей придет это в голову, он себя не посрамит. Словом, сержант с первой секунды стал сторонником Долли.
— Вы один из ассистентов доктора Твиста? — осведомилась она.
— Именно что один, мисс. Единственный, хо-хо! Старший сержант Фланнери.
— О! Значит вы и присматриваете за больными?
— Я, мисс.
— Тогда мой бедный брат будет под вашей опекой, — она тихо вздохнула, и карие глаза потемнели.
— Ваш брат, мисс? То есть это вы…
— Доктор Твист сказал вам?
— Да, мисс. Насчет… э-э…
Он в ужасе остановился, чуть не произнеся при ней мерзкое слово «псих».
— Я вижу, вы все знаете, — сказала Долли.
— Ну, как это, все! Доктор меня вызвал и сказал, что ждет молодую даму с… ы… больным братом. И предупредил, что могу понадобиться, потому что… ы-ы… брат иногда беспокоится.
— О, да! — сказала Долли. — Только бы он вас не ранил. Сержант сжал в кулак бананообразные пальцы, выпятил
грудь и снисходительно улыбнулся.
— Кого, меня?! Да я, мисс, этих… — он опять проглотил ненавистное слово, — нервотиков знаю как облупленных. И потом, доктор даст ему капель, а мы его пока что посадим под замок.
— Да-да. Прекрасная мысль.
— Как говорится, мисс, не лезь на рожон, — поддержал ее сержант Фланнери. — Можешь сделать тихо-мирно — вот и делай. А он давно такой, мисс?
— Много лет.
— Надо было раньше к нам привезти.
— Куда я его ни возила! Убегает. Потому я и беспокоюсь.
— От нас не убежит.
— Он очень хитрый.
Сержант чуть не сказал: «И мы не лыком шиты», но смолчал, причем — не из скромности, а потому, что проглотил какую-то мошку. Пока он откашливался, его собеседница перешла к другой стороне вопроса.
— Я его оставила с доктором. Это не опасно?
— Что вы, мисс! Видите, окно открыто, этаж — первый. Если ваш брат разбушуется, доктор мне крикнет, и я мигом туда влезу.
Прекрасная пришелица взглянула на него с робким восторгом.
— Понимаете, — призналась она, — я особенно боюсь, что будет, когда он проснется и поймет, что заперт. Он ведь очень хитрый. В последней лечебнице он их
— Ну, меня он не обманет.
— Вы уверены?
— Еще бы, мисс. Они тут все хитрые. Вот вчера сэр Ригби-Радд, адмирал, между прочим, попросил капельку бренди, вроде бы — сердце заболело. Дайте, говорит, попить. А я его ка-ак окачу водой, хо-хо! Орал, не унимался. Не сомневайтесь, мисс, мы не дремлем. Эти-то сами пришли, сами от всего отказались — пить там, курить, лентяйничать — а вот поди ж ты, только и ждут, чтоб обхитрить.
— Подкупить не пытались?
— Нет, мисс. Сразу видят, я не из таковских.
— Значит, вы не возьмете денег, если брат?…
— Кто, я? Да чтобы я предал честь, если вы меня понимаете!…
— Сколько бы он ни предложил, я дам вдвое больше. Очень важно уберечь его от искушений. Надеюсь, вы не обидитесь…
— Нет-нет, мисс! — сказал сержант, хрустя соблазнительной бумажкой. — Не надо бы.
— Я знаю. Но лучше возьмите! С моим братом столько хлопот…
— Для того и служим, мисс. За то нам и деньги платят. Да и какие хлопоты, раз уж он под замком? Не беспокойтесь, мисс. Он тут у нас другим человеком станет. Мы…
Долли вскрикнула. Из окна высунулись голова и плечи доктора Твиста, и жужжание насекомых прорезал крик:
— Фланнери!
— Здесь, сэр.
— Идите сюда. Вы мне нужны.
— А вы не ходите, мисс, — посоветовал заботливый сержант. — Мало ли что… Одно слово, нервотик.
Минут через пять Долли все-таки заглянула к Твисту и не обнаружила следов буйства. Стол был цел, ковер — не потревожен, стулья стояли на своих местах, даже стекла на картинах не были разбиты. Несомненно, все прошло по плану или, как сказал бы сержант, тихо-мирно.
— Порядок? — осведомилась Долли.
— А-га, — ответил Шимп, но голос у него слегка вздрогнул.
Только он из всех предметов выглядел неважно, позеленел И время от времени дергался. Живя вне закона, он не любил бесчинств и относился с брезгливостью к побочным продуктам своего ремесла. Усыплять приличных людей — это уж Бог знает что; только напор Мыльного подвиг его на такое дело. Словом, он позеленел и дергался при неожиданном звуке.
— Как все прошло?
— Ну, я сделал, что просил Мыльный. Поговорили о счете, я немного скостил, а там и говорю: «Не хотите ли выпить?». Накапал незаметно этих капель, когда он отвернулся, они сперва не подействовали…
— Вот-вот. Не действуют, ты пошевелишься, и тут — бенц! Как будто обухом огрели. Во всяком случае, так говорят.
— Ну, значит, он пошевелился. Упал — и лежит. — Шимп дернулся. — Ты не думаешь… То есть, ты уверена, что эти капли?..
Долли презрела мужскую трусость.
— Конечно, уверена. Я что, убийца какой-нибудь? Ничего с ним не будет.
— А вид был дохлый. Будь я страховым обществом, сразу бы выплатил деньги.
— Проснется, голова поболит, — и все, порядок. Где ты жил, что не знаешь, как эти капли действуют?