Том 14. М-р Моллой и другие
Шрифт:
Надежде нелегко покинуть наше сердце. После первого удара почти все мы начинаем уговаривать себя, что все не так уж плохо. Вот-вот, думаем мы, прибудет какая-то разгадка и мы увидим дело в новом свете. Так и Мыльный. Пробормотав те выражения, которые и были уместны, он немного приободрился.
В сущности, подумал он, утром они с хозяином не беседовали. Если тот решил спрятать сумку в другое место, он просто об этом не сказал. Быть может, обзывая Лестера Кармоди жирным, пучеглазым, подлым и мордатым
В саду ему повстречался Стергис с пустым подносом.
— Должно быть, вы не поняли мистера Кармоди, сэр, — сказал он сердечно, как говорит один любитель кроликов с другим их любителем. — Он не просил принести ему напитков, но вышел на берег и отдал им дань. Сейчас он в лодочном сарае.
Там он и был, что-то пил из стакана, развалившись на подушках своего ялика.
— А вот и вы, — заметил мистер Кармоди. Мыльный подошел поближе. То, что он собирался сказать, не кричат издалека.
— Да уж, — осторожно проговорил он, — все утро пытаюсь с вами потолковать, но рядом крутится полицейский.
— А в чем дело? — поинтересовался хозяин. — Я вот поймал двух окуней, хариуса и леща.
И он с удовольствием допил свой напиток.
Мыльный чуть не послал к черту леща, окуней и хариуса, но вовремя сдержался. Как когда, подумал он, а теперь нужна дипломатия.
— Слушайте… — начал он.
— Да?
— Вам не кажется, что этот шкаф — не очень надежное место? Еще кто-нибудь заглянет.
— Почему вы так думаете?
— Просто в голову пришло.
— А я было решил, что вы туда сами заглянули. Мыльный облизал пересохшие губы.
— Вы же его заперли!
— Запер. Но когда вы послали ко мне дворецкого, я, грешным делом, подумал, что вы хотите туда залезть.
В наступившей тишине послышались странные звуки, словно бак протекает, что ли, и Мыльный с ужасом увидел, что хозяин зашелся от хохота. Его солидное тело тряслось как желе. Глаза он закрыл и почему-то качался то вправо, то влево. С губ его срывались те же звуки.
Надежда, поддерживающая Мыльного, была не очень сильна, она и родилась еле живой, а тут испустила дух.
— А-ха-ха-ха! — завершил свои действия мистер Кармоди. — Ха-ха.
— По-вашему, это смешно? — осведомился Мыльный.
— Да, — отвечал хозяин. — Хотел бы я видеть вашу физиономию, когда вы туда заглянули!
Мыльный молчал. Он знал, что дело плохо. За стенами сарая сияло солнце, но не для него.
— Я вас сразу раскусил, мой милый, — со вкусом продолжал Кармоди. — Ну, не совсем сразу, а с тех пор, как я послал запрос в Нью-Йорк и получил ответ, что финансиста Т. Дж. Моллоя там не знают.
Мыльный горестно глядел на цветы и деревья, и они ему не нравились. Природа, видите ли, расстаралась, а какой от нее прок?
— Потом, — не унялся хозяин, — я проходил мимо окна и слышат вашу беседу с друзьями. В следующий раз, очень вам советую, закрывайте
— Э? — сказал Мыльный и ничего лучшего придумать не мог. Он был сражен, а сраженные люди не мастера блестящих реплик.
— Конечно, — сообщил мистер Кармоди, — я огорчился, что не получу миллиона или там двух. Но! — назидательно произнес он. — Существует страховка. Для вас со Швабом или с Пирпонтом — сущие пустяки, а для меня — вполне сносная сумма.
— Да? — проговорил Моллой. — Надеетесь на страховку?
— Вот именно.
— А почему вы думаете, что я не настучу их агенту?
— Простите?
— Возьму и скажу, что это вы и украли. Мистер Кармоди спокойно улыбнулся.
— Ну, что вы! Где ваш здравый смысл? Да вы же сами вляпаетесь, дальше некуда. Словом, рассчитываю на молчание.
— Э?
— Да-да.
И Мыльный, немного подумав, с ним согласился.
— Я тут назначил вознаграждение, — рассказал ему мистер Кармоди, неспешно вытаскивая ялик. — Тысячу долларов тому, кто найдет вещи. Очень советую, попробуйте. Ну, не буду вас задерживать. У вас, несомненно, куча дел.
Ялик выполз на солнце, и стены сарая скрыли от взоров этого жирного гада без совести и чести. Вскоре раздался радостный плеск. Что бы ни чувствовал гость, хозяин был в ударе.
Вот она, английская знать, думал раздавленный Моллой. Должны бы давать пример, а где он? Нет, Великобритании не остаться великой державой. Хорошо хоть, что американцы сбросили ее иго. С тех пор как маленький Томас спалил себе брови 4 июля, он не думал об этом событии; но сейчас, повстречай он генерала Вашингтона, непременно бы пожал ему руку.
Медленно брел он по солнечному саду. Мысли о том, что Америка порвала отношения со страной, порождающей Лестеров Кармоди, быстро теряли очарование. Нужно было что-то другое; то, что, по слухам, избавляет от слабости, усталости, тревоги, уныния, отчаяния, нервного истощения, или, если хотите, неврастении и депрессии. Всем этим он страдал, особенно нервным истощением, и появление Стергиса ему не помогло. Он не сбежал, но показал всем своим видом, что не намерен беседовать о кроликах.
Однако и Стергис вроде бы подзабыл их, тревожась о другом.
— Простите, сэр, — осведомился он, — вы не видели мистера Джона?
— Кого-кого?
— Мистера Джона, сэр. Мистера Кэррола. Племянника мистера Кармоди.
— А! Он уехал с моей дочерью.
— Надолго, сэр? Это Мыльный знал.
— Да, надолго.
— Понимаете, сэр, когда я относил напитки мистеру Кармоди, он поручил мне взять у шофера квитанцию.
— Какую квитанцию?
Стергис с удовольствием объяснил. Он уж испугался, что беседа кончится слишком скоро, но вот мистера Джона искать не надо, а гость сам задал вопрос., — На сумку, сэр, которую наш шофер отвез в камеру хранения. Утром, сэр, на станцию, в Вустер. Болт, это шофер, сообщил мне, что передал ее мистеру Джону.