Том 15. Простак и другие
Шрифт:
— Здравствуйте, — сказал Шнелленхаммер. — Какая погода!
— Д-да, месс Шлннхымр…
— К урожаю.
— 3-золотые слова, меер….
— А вот продавцам зонтиков — убыток.
— К…как в-верно, мсссс…
— Что ж, идите к нам. Если не ошибаюсь, Альфред Маллинер?
— Д-д-ды…
— Ложь! — вскричал Шнелленхаммер, сбрасывая маску. — Альфред он, ха-ха! Вы Джордж Маллинер, и вас будут судить за убийство. Вызовите полицейских, — приказал он сержанту.
— Я полицейский, — сухо заметил Бришу.
— Ах ты, забыл! Тогда арестуйте
— Сию минуту.
Сержант направился к Джорджу, но наручников надеть не успел. Как ни занят я был происходящим, я заметил, что человек средних лет, весь в бинтах, шел по набережной. В эту минуту он остановился и сказал Шнелленхаммеру:
— Привет, Джекки.
Собственная мать не узнала бы его, но мать — не магнат.
— Сэм! — вскричал он. — А, ч-черт! Я думал, ты в больнице.
— Выпустили.
— Ты прямо Тутанхамон!
— Хорош бы ты был на моем месте. Газеты читал?
— Еще бы. Сенсация!
— А что! Но я не в обиде, нет, не в обиде. Вся жизнь прошла передо мной…
— Что ж тут хорошего?
— Да, ничего, но…
— Сэм, мы его схватили!
— Где же он?
— А вот. Рядом с сержантом. Джордж приподнял голову.
— Вы! — вскрикнул Глутц.
— Да, это он, Джордж Маллинер, — отвечал Шнелленхаммер. — Служил у меня, но я его, конечно, выгнал. Берите его, сержант.
Каждый бинт заволновался, как рожь на ветру, и Сэм страшно закричал:
— Через мой труп! Он меня спас!
— Что?!
— То. Этот гад меня совсем добил, а тут скачет он и раздраконивает гада. Счастлив знакомству, мистер Маллинер. Кажется, Джекки вас выгнал. Что ж, идите ко мне. Жалованье — любое. Будете, скажем так, вице-президентом в ранге деверя. Назначаю вне очереди.
Я вышел вперед. Джордж еще не обрел дара речи.
— Минуточку, мистер Глутц, — сказал я.
— Кто вы такой?
— Агент Джорджа. Меня волнует одно — не мала ли награда? Все-таки, он спас вам жизнь.
Мистер Глутц растрогался. Из бинтов вытекла слеза.
— Вы правы, — согласился он, — пусть будет в ранге зятя. А теперь закусим. И вы, и вы, — обратился он ко мне.
Так мы и двинулись — Глутц, потом я, потом ошарашенный Джордж. Краем глаза я увидел, что на палубу выходит Альфред с маслом и бананами. Он явственно опечалился, вероятно — потому, что не мог поставить аквариум.
КУРОРТНЫЙ РОМАН
Отправляясь в Дройтгейт, прославленный курорт западной Англии, Фреди Фитч-Фитч не надеялся на успех. Ехал он к дяде, генерал-майору сэру Эйлмеру Бастаблу, а хотел попросить, чтобы тот снял опеку с его денег, поскольку он (Фредди, а не дядя) собирался жениться на Аннабелле Первис. Да, на успех он не надеялся, но великая любовь вела его, так что он поехал и добрался до страдавшего подагрой дяди.
— А вот и я! — воскликнул он, ибо считал нужным бодриться, пока не выгонят. — Здрасьте, здрасьте, здрасьте.
— Хр-р-р… — отвечал сэр Эйлмер, вздрогнув и вздохнув. — Ты?..
Он проурчал
Сердце у него екнуло. Родич был явно не в духе. По-видимому, он уже побывал там, где пьют эту воду, и с ним едва поздоровались полные доходяги, презиравшие простую
подагру.
Приехав на курорт, он пережил тяжелое унижение. Аристократ и воин, он ждал, что его примут с распростертыми объятиями и введут в самый избранный круг. Но когда оказалось, что у него только боли в правой ноге, его обдали холодом и оттеснили к тем, кто страдает астмой или печенью.
Поистине, мы не знаем, как живут другие. Известно ли вам, к примеру, как строго соблюдают калеки табель о рангах? Спартанец лучше обращался с илотом, французский вельможа — с крестьянином, чем хороший, полновесный диабетик с тем, кого, предположим, мучают мозоли. Особенно заметно это там, где калеки собираются шайками, то есть в Баден-Бадене, на Горячих водах (Вирджиния) или, как в данном случае, в Дройтгейте.
Представить трудно, как силен там дух замкнутых обществ. Старая знать, чьи случаи упомянуты в медицинских журналах, не якшается с мелюзгой.
Вот почему сэр Эйлмер так угрюмо глядел на Фредди.
— Ну, — осведомился он, — чего тебе надо?
— Да так, знаешь, заехал, — отвечал Фредди. — Как живешь?
— Плохо, — признался дядя. — Сестру потерял.
— Какую? — удивился племянник. — Что, тетя умерла?
— Хуже. Моя сиделка вышла замуж. И за кого? У него грибок! С ума сошла, не иначе.
— Вообще-то ее можно понять.
— Нельзя.
— Видишь ли, — развил свою мысль Фредди, — любовь движет миром.
— Ничего подобного, — возразил дядя, склонный, как многие вояки, понимать все в прямом смысле. — Чушь какая! Миром движет… ах ты, забыл! Во всяком случае, не любовь. Нет, какая ерунда!
— Ладно, я понял, — сказал Фредди. — Скажем иначе, любовь побеждает все. Это уж точно.
Генерал проницательно взглянул на него.
— Ты что, влюбился?
— Безумно.
— Ну и кретин. Наверное, денег хочешь просить?
— Нет, что ты! Заехал посмотреть, как ты тут. Но если уж зашел разговор…
Сэр Эйлмер помолчал, негромко стеная.
— Кто она?
Фредди закашлялся и поправил воротничок. Этого он и боялся. Дело в том, что Аннабелла не отличалась знатностью, а старый хрыч был очень строг в этих вопросах.
— Понимаешь, — сказал Фредди, — она работает с фокусником.
— Что?!
— Ну, помогает. Я ее увидел на благотворительном концерте. Она ассистировала Великому Болони.
— Кому?
— Ну, такой фокусник.
— Что значит «ассистировала»?
— Ну, исчезала, потом появлялась, давала ему рыбок каких-нибудь, улыбалась публике, кланялась… и так далее. Сам понимаешь…
Сэр Эйлмер угрюмо нахмурился.
— Понимаю, — согласился он. — Моего племянника подцепила вульгарная комедиантка. Рыбок, видите ли! Ха-ха.