Том 15. Сестра милосердная
Шрифт:
— То есть в каком костюме? — удивленно переспросила Ира.
— Да ведь, нелепо оставаться такой монашкой, в вашем черном платье, когда все будут в костюмах и масках.
— Но у меня нет денег, чтобы приобрести подобающий костюм, Нетти, — холодно отвечала Ира.
— Ах, Боже мой, но кто же говорит про деньги! У maman и у меня — масса разного старого тряпья, всякого ненужного хлама, из которого вполне можно соорудить прехорошенький костюм.
— Благодарю вас, но мне он не нужен, — сдержанно поблагодарила Ира.
— Какая же вы, однако,
— Но я могу не выходить в гостиную, чтобы не испортить вам праздника своим мрачным видом…
— Ах, это еще хуже будет. И Кутузовы, и Раевские, и Блацы, и Завьяловы, все скажут, что мы не пригласили вас на вечер, и держим в черном теле. А ведь вы не простая гувернантка, а сестра Andre.
— Так вот оно что! — улыбнулась Ира. — Хорошо, я сделаю так, что и овцы будут целы и волки сыты, — и, мельком взглянув на все еще плачущую Катю, она вышла из будуара.
Лишь только Ира скрылась за дверью, Нетти подошла к Кате, приподняла ее залитое слезами лицо и произнесла сладеньким голоском:
— Перестаньте же плакать, детка. Утрите ваши очаровательные глазки. Не стоит их портить даром. Ваша сестра себялюбивая эгоистка, и потом она, действительно, деспотична, вы молодец, что отчитали ее, а кроме того, и завистлива она на редкость.
— Как? Что? Завистлива? Ира?
— Ну да, завистлива, чему вы так удивились? Она запретила вам надевать локоны потому только, что вам они чрезвычайно идут. Она боится, что в них вы будете лучше нее. И она права. Вы гораздо красивее вашей сестры, Катя. Она сама сознает это и страшно злится, по-видимому. Посмотрите на себя в зеркало, детка. Ну, разве вы не красавица? С этими чудными глазами, с прелестным носиком. Взгляните только, и вы сразу проникнете в те вполне понятные мысли, которые волнуют вашу дражайшую сестричку.
Катя, повинуясь указанию невестки, взглянула на себя в зеркало. И, действительно, показалась себе красавицей в этот миг. Никогда не нравились девочке как сейчас ее собственные глаза, и неправильные черты ее некрасивого, но привлекательного личика.
С одним только не могла согласиться Катя, что Ира, ее серьезная, всегда думающая о других старшая сестра, могла быть эгоисткой, да еще вдобавок завистницей! Но противоречить Нетти Катя не решалась из боязни рассердить свою новую подругу и благоразумно смолчала, несмотря на то, что глубоко в ее душе было сознание невольной вины перед Ирой.
В десять часов вечера скромную квартиру Вадберских и Баслановых нельзя было узнать. То и дело подъезжали к подъезду кареты, сани и автомобили. Горничная Луша с двумя нанятыми на этот вечер официантами каждую минуту неслась в прихожую на раздававшиеся там звонки.
Вскоре небольшая передняя наполнилась шубами, дамскими манто, форменными пальто и шинелями военных. В гостиной, превращенной
Сама княгиня Констанция Ивановна без маски, в великолепном национальном костюме Старой Венеции, опиралась на руку князя Юрия Львовича, оставившего, кабинет и свои мемуары, радушно встречали гостей.
Никто из приехавших сюда повеселиться не сказал бы, что хозяева дома — те самые князья Вадберские, когда-то богатые и теперь проживающие последние крохи оставшегося состояния.
Взятая напрокат мебель, посуда, прислуга, дорогие закуски, фрукты, конфеты и крюшон, искусно замороженный в небольшом ледяном гроте, устроенном в столовой, — все это создавало полную иллюзию богатства и роскоши.
И все это было сделано для одной Нетти ее мужем.
Сама Нетти в роскошном костюме Весенней Зари, стоившем многих бессонных ночей Андрею Аркадьевичу, была, как говорится, на седьмом небе от счастья.
Хотя плотная бархатная маска и скрывала ее лицо, но по роскошному костюму, искусно разрисованному акварелью, о котором сама Нетти успела разболтать всем своим друзьям и знакомым, все сразу узнали молодую хозяйку дома.
Подле нее вертелись, звеня бубенчиками арлекин и Пьеро в колпаке с кисточкой и в широчайшем костюме. Тут же порхал изящный мотылек, миниатюрная фигурка Кати, одетой при помощи Нетти в удачно сооруженный из разного цветного тряпья, прехорошенький костюм. Катя не отходила ни на шаг от своего кумира, а от Кати, в свою очередь, не отходил забавный китаец в пестром костюме, широкой куртке и привязанной косой.
Когда большая часть гостей уже съехалась и приглашенный тапер, заняв свое место за роялем, ударил по клавишам, стройный арлекин подбежал к Нетти и расшаркался перед нею.
— Могу я просить вас о милости открыть со мною бал, прекрасная княжна?
— Опять княжна? Не злите меня, Пестольский. Что скажет Andre, когда услышит, как вы называете меня. И потом, как вы меня узнали?
— О, если бы здесь была не одна, а целая тысяча аналогичных с вами по костюму весенних зорь, то я бы узнал вас из этой тысячи, божественная княжна.
— Какой вы забавный! Какие вы всегда болтаете глупости! Следовало бы вас хорошенько наказать за это — оставить без танцев, но я сегодня так счастлива, что прощаю вас. — Нетти положила на плечо молодого офицера свою изящную маленькую ручку, стянутую узкой белой перчаткой, и закружилась с ним по зале под нежные, мелодичные звуки вальса.
В это время перед Катей очутились сразу два кавалера: один широкоплечий, статный, в наряде русского боярина, настоящий русский молодец, другой, ломающийся и подпрыгивающий, как обезьяна, Пьеро.