Том 17. Гроб из Гонконга
Шрифт:
Ее руки сжались в кулачки.
— Объясни, пожалуйста, я не понимаю.
Гарри решился. Какая разница, пусть узнает сейчас. Рано или поздно, сказать все равно придется.
— В завещании есть одно условие…
Усилием воли он заставил себя взглянуть ей в лицо. Не двигаясь, они смотрели друг на друга. Он с трудом узнавал ее. Лицо Тани словно окаменело, черные глаза затянулись поволокой.
— Какое условие?
— Я все потеряю, если снова женюсь. Наследство целиком перейдет приюту для калек.
Таня сидела неподвижно — руки сжаты
— Прости, дорогая. Она осталась стервой до самого конца. Но теперь у меня есть деньги. Ты можешь иметь все, что захочешь…
— Спасибо. Я понимаю, но мне придется остаться твоей девкой?
Гарри потянулся к ее рукам, но она отдернула их и опустила на колени.
— Не говори так, Таня, — взмолился он. — Теперь я столько смогу сделать для тебя, а если мы поженимся, то не смогу ничего. Ты должна понять.
— Что же ты можешь для меня сделать? — требовательно спросила она.
— Все… только пожелай… Прекрасный дом, какую угодно мебель, любую машину, платья, драгоценности… нет такого, чего я не смог бы тебе дать.
— Но я не смогу стать твоей женой?
Гарри развел руками.
— Нет.
— Я не смогу познакомиться с твоими друзьями? Я должна остаться девкой?
— Таня! Ты ведь знаешь, как я тебя люблю… Ты делаешь мне больно, когда так говоришь.
— Правда часто причиняет боль.
Гарри закурил новую сигарету. Неужели он ее потеряет? Его мутило от волнения.
— Прошу тебя, милая, постарайся понять. Пожалуйста…
Она подняла плечи.
— Я постараюсь. Мне нужно подумать. — Таня встала. — Пожалуйста, не приходи ко мне несколько дней, — и она вышла из комнаты.
Еще некоторое время Гарри сидел, тупо уставясь в окно. Потом с трудом встал и вышел в оживленный зал. Улыбающийся официант получил десять долларов на чай. У выхода из тени выступил Донг Тхо.
— Прошу вас, будьте с ней терпеливы, мистер Льюис, — сказал он, кланяясь. — Она еще очень молода и еще не рассталась с фантазиями.
Гарри кивнул и вышел на улицу к своей машине.
Пробуждение было внезапным. Джонни рано лег, Марта и Генри еще сидели на террасе, а Джильда смотрела телевизор. Ему хотелось побыть одному. Лезли мысли о гараже, которого придется ждать еще два года. Он почти не сомневался, что к тому времени гараж в Кармеле продадут, и ему придется искать другой. Но Джонни понимал: нужно запастись терпением. Всякая спешка теперь гибельна. В конце концов он забывался тревожным сном под голос Марты, долетавший с террасы, и звук телевизора. А сейчас, чем-то разбуженный, он увидел, как дверь спальни медленно открывается. В распахнутое окно лился серебристый свет луны. Он взглянул на часы. Шел третий час ночи. Он ждал в напряжении, готовый вскочить с постели. В комнату проскользнула Джильда, и он расслабил мышцы.
— Ты не спишь?
— Нет. Чего тебе?
Она приблизилась к кровати и присела на краю, кутаясь в халатик.
— Я хотела поговорить с тобой.
Он
— Пожалуйста, не надо.
Вопросительно взглянув на нее, Джонни пожал плечами.
— Нечего тебе тут делать… Зачем пришла?
— Джонни, мне страшно.
— Почему?
— У меня такое чувство, будто мы в западне. Марте тоже так кажется.
— Жирная, старая сука…
— Она это чувствует, и Генри тоже. Теперь они надеются на тебя… и я тоже.
— О господи! Мы рискуем, но все устроится, — раздраженно сказал Джонни. — Даже если нас найдут, доказать ничего нельзя. Главное — не трусить.
— Мне бы твою уверенность.
— Если у тебя трясутся поджилки, это твоя забота… ничем не могу помочь.
— Ты не думаешь ни о ком, кроме себя, да, Джонни?
— Черт, с какой стати? Давай не заводить эту музыку сначала!
— Да, прости. — Она сидела тихо, опустив руки на колени. Луна освещала ее волосы, оставляя лицо в тени. Она показалась Джонни очень красивой. — Знаешь, я все думала и поняла: я люблю тебя. Я чувствую, что скоро всему придет конец. Нас всех ждет какая-то беда. Ты меня не любишь, я знаю, но мне так хочется, чтобы было чем тебя вспомнить… возьми меня, прошу.
— Беда? О чем ты говоришь, черт возьми?
— Разве это важно? — Она встала и сбросила халатик. — Хочешь меня?
Джонни во все глаза смотрел на ее обнаженное тело. Лунный свет обрисовал ее груди.
— Шла бы ты лучше отсюда, — грубо сказал он. — Слышишь? Убирайся! Я не христосик, но морочить тебе голову не стану… Уходи!
Джильда шагнула вперед, скользнула в постель рядом с ним и обхватила его руками.
— Только на память, Джонни, — шепнула она. — Пожалуйста..
Секунду он противился прикосновению податливой плоти, потом грубо привлек ее к себе.
Капитан Террел просматривал груду донесений, которые нашел у себя на столе, придя на работу. Было уже половина одиннадцатого, и он принялся за третий стаканчик кофе, когда вошел Стив Хармас.
— Привет, шеф, — Хармас шлепнулся на стул. — Как идут дела?
— Ищем белый "опель", — Террел скорчил гримасу. — Поверите ли, в нашем округе зарегистрировано 203 белых "опеля", да у Герца 15. Похоже, мы долго провозимся, пока проверим все.
— Могу избавить вас от лишней работы. Посмотрите в список Герца. Есть ли там полковник Шелли?
Бросив на него непонимающий взгляд, Террел взял список, быстро просмотрел его и кивнул.
— Угу… полковник Шелли, проживающий на вилле "Бельвью", взял напрокат белый "опель" 27 августа.
Хармас радостно заулыбался.
— Уже горячо.
— "Бельвью"… это дом Джека Карсона. Он сдает его за полторы тысячи в месяц.
— Похоже, это они. Я велел Фрисби, нашему агенту, и Хэкету составить списки всех посетителей за последние четыре недели. — Хармас закурил. — В обоих списках значится полковник Шелли с супругой. И вот, оказывается, они же взяли "опель". Аккуратная получается картинка.