Том 17. Гроб из Гонконга
Шрифт:
— Я был бы более спокоен, если бы знал, что в Праге имеется еще кто-то, кто мог бы заменить Брикмана, — продолжал настаивать О’Халлаген.
— Предоставьте мне вести это дело самому, — нетерпеливо отмахнулся Дорн. Он был в таком восторге от своего плана, что не желал никого слушать. — Кстати, на прошлой неделе, пока вы отсутствовали, пришел приказ из Пентагона. Сверхсекретно! Этот важнейший документ не должен покинуть даже пределы моего кабинета. — Он встал и подошел к сейфу. — В нем излагается стратегия войны во Вьетнаме. Чистый динамит. Надеюсь, они понимали, что делали, посылая сюда
Он открыл сейф и вынул длинный белый конверт с внушительной сургучной печатью.
— Прочтите это. И не удивляйтесь, если ваши волосы встанут дыбом. А мне нужно изучить еще несколько этих проклятых досье… — С этими словами Дорн уселся на свое место и придвинул к себе очередную папку.
О’Халлаген вскрыл конверт и вытащил два листочка бумаги. Через несколько секунд он заявил:
— Что это такое, Джон? Вероятно, вы ошиблись конвертом…
— Как вас понимать? — Дорн поднял глаза на капитана и нахмурил брови.
— Это ничего общего не имеет со стратегией вооруженных сил, — О’Халлаген протянул ему оба листка. — Как я понял, это ключ кода, которым мы перестали пользоваться еще в прошлом месяце.
— Что это вы несете!.. — проворчал Дорн с раздражением. Он схватил листки и начал читать текст.
О’Халлаген, наблюдавший за шефом, заметил, как кровь внезапно прилила к лицу старика. Шеф был до такой степени ошеломлен, что капитан вскочил, желая помочь ему. "Боже мой! — подумал он, — у него сердечный приступ!.."
— Что случилось, шеф? Позвать на помощь?
Дорн ценой невероятного усилия овладел собой и поднял на О’Халлагена взгляд, в котором ясно читался ужас.
— Не мешайте! Дайте мне подумать! — почти простонал он.
О’Халлаген редко видел Дорна в таком состоянии. Капитан счел за лучшее вернуться в кресло и оттуда наблюдать за дальнейшим развитием событий. Он догадывался, что произошло что-то из ряда вон выходящее.
Дорн взял оба листка и конверт, еще раз внимательно осмотрел их и вернулся к сейфу. Наклонившись, он тщательно исследовал его содержимое. Затем Дорн вернулся к столу. Его лицо осунулось и постарело, но губы были решительно сжаты.
— Тим, я совершил непростительную ошибку! — Дорн медленно опустил в кресло свое тщедушное тело. — Эти бумаги Брикман должен был поместить в чемодан Гирланда. Я сунул их в конверт с надписью "сверхсекретно", чтобы произвести максимум впечатления на службу безопасности Чехословакии. Приказ из Пентагона в точно таком же конверте лежал на моем столе. Не знаю каким образом, но произошла подмена конвертов… Я был очень небрежен. — Он замолчал и посмотрел на свои руки. — Таким образом, сверхсекретный документ попал к Гирланду, и тот увез его с собой в Прагу!!! Если он попадет к Малиху, разразится грандиозный скандал.
О’Халлаген ошеломленно смотрел на шефа и не верил собственным ушам. Однако, судя по выражению лица Дорна, это был не розыгрыш. Ум капитана сразу же принялся лихорадочно искать наиболее оптимальное решение.
— Я немедленно пошлю телеграмму Брикману, — сказал он. — Мы приостановим операцию… Если Брикман еще не успел известить службу безопасности о том, что Гирланд наш агент,
— Да, но не забывай — в Праге Малих, — сказал Дорн, — Он прекрасно знает, кто такой Гирланд…
— Тогда наш единственный шанс на спасение состоит в том, чтобы Брикман изъял конверт из чемодана Гирланда, — сказал О’Халлаген.
— Думаете, Брикману удастся это сделать? Вы были правы, Тим! Я должен был отправить с ним еще кого-нибудь!
— Брикман весьма компетентный агент. Послать кого-нибудь ему на помощь мы не успеем.
Дорн молчал. Затем взял листок бумаги и принялся быстро набрасывать текст телеграммы. Видя, как уверенно он пишет, О’Халлаген покачал головой. Он был восхищен выдержкой своего шефа. Что бы ни говорили о Дорне, он человек не робкого десятка. Совершив ошибку, которая может вызвать непредсказуемые последствия и поставить крест на его дальнейшей карьере, он тем не менее быстро пришел в себя.
— Как вы думаете, такой текст подойдет? — спросил Дорн, протягивая капитану листок.
О’Халлаген прочитал телеграмму. Текст не оставлял сомнений относительно важности документа.
— Прекрасно! Закодировать?
— Да, Тим. Но никому ни слова. Если Брикману не удастся выполнить задание, придется известить Вашингтон. — Дорн с безнадежным видом уставился в пустоту. — А это равносильно моему смертному приговору…
О’Халлаген взял телеграмму и тихо покинул кабинет. Мэвис Пол прекратила печатать и удивленно посмотрела вслед промчавшемуся мимо нее капитану. Затем перевела взгляд на распахнутую дверь кабинета Дорна. "Что там произошло? — подумала она. — Боже мой, он даже не попрощался со мной!"
Глава 4
Брикман никогда не относился к Гирланду, как к серьезному противнику. Он считал его хвастуном, обладающим, правда, изрядной долей везения. Да, Гирланд был отличным стрелком, прекрасным мастером каратэ и непревзойденным обольстителем женщин, но не более того. Уважение, которое его шеф, О’Халлаген, испытывал к Гирланду, Брикман не разделял. Это пренебрежение к сопернику и подвело его. Гирланд как раз оформлял регистрационную карточку в отеле "Адлон", когда в зеркале перед ним мелькнула фигура Брикмана. Длилось это всего мгновение, но Гирланд сразу узнал его. Тем не менее Марк ничем не выдал свое открытие и спокойно протянул заполненную карточку администратору. Но с этой секунды мозг его усиленно заработал. Брикман следит за ним! Это были уже не шуточки.
Сразу же пройдя в свой номер и отказавшись от услуг назойливого коридорного, Гирланд сел в кресло, закурил сигарету и погрузился в размышления.
Почему Брикман находится в Праге? Что ему надо в отеле "Адлон"? Есть ли связь между посещением Брикманом квартиры Гирланда в Париже и тем, что он находится здесь?
Внезапно его осенило: "Конечно же! Как я сразу не сообразил! Подозревая, что этот мерзавец мог подкинуть что-либо в мою квартиру, я обыскал каждый угол, но ничего не нашел. Но почему я не заглянул в чемодан? Если он и подбросил что-либо, то эта вещь может находиться только в чемодане! Не знаю, что это такое, но я привез подарок ЦРУ за "железный занавес".