Том 18. Лорд Долиш и другие

Вудхаус Пелам Гренвилл

Я мог бы сказать ему, что Энн собиралась работать на Эйп-рил Джун, но предпочел промолчать, боясь услышать новые оскорбительные замечания в ее адрес, что, безусловно, омрачило бы едва установившееся взаимное доверие. Мне не хотелось подталкивать собеседника к каким-нибудь необдуманным высказываниям как раз в тот момент, когда особенно важно его задобрить и не дать повода передумать насчет денег. Поэтому я лишь одобрительно что-то промычал и поспешил перевести разговор на другую тему, весьма меня интересовавшую, а именно, на таинственного пятнистого мальчишку.

— Ты

знаешь, — начал я, — тут недавно в саду какой-то тип с пятнистым лицом высунулся из-за стены и сказал: «Фу-ты, ну-ты». Кто бы это мог быть? Ты с ним не знаком, случайно?

Малыш Кули задумался.

— Пятнистый?

— Да.

— А что за пятна?

— Обыкновенные. Пятна как пятна. Да, и еще рыжий.

— А, тогда знаю, — просветлел он. — Это же Орландо Флауер.

— А кто он такой?

— Да так, мелкий актеришка, который завидует чужой славе. Не обращай внимания, просто пустое место. Мы с ним однажды вместе снимались в какой-то картине, так он потом врал, будто я распорядился при монтаже вырезать его лучшие сцены, «фу-ты, ну-ты», больше ничего не сказал?

— Еще назвал меня маленьким лордом Фаунтлероем.

— Ну все, значит, он самый — то и дело меня так называл. Наплюй на этого идиота. Я в него обычно апельсинами кидал.

— Какое совпадение, я тоже!

— Ну и правильно, действуй и дальше в таком же духе. Ему полезно… — Джо Кули подошел к окну и окинул зорким взглядом окрестности. — Ага, фараоны уже убрались, стало быть, и мне пора сматывать удочки. Только отдай мне ту записную книжку.

— Записную книжку?

— Ну да. Говорю же, я пришел за ней.

— Что за книжка?

— Ну, я же тебе рассказывал, помнишь? Когда еще мы сидели у врача в приемной. Та самая, в которую я записывал имена людей, которых собирался вздуть, когда вырасту.

Я нахмурился. Страх уронить родовую честь Хавершотов вновь ожил в моей душе. Как бы то ни было, этот мальчишка теперь был главой семьи, и его близкое знакомство с тюремной камерой вне всякого сомнения бросило бы тень на наше гордое имя. Согласно его собственным признаниям, он уже подлежал судебному преследованию за нападение на рекламного агента, продюсера, двух режиссеров и мисс Бринкмайер, а теперь замышляет еще и новые бесчинства.

— Ты не будешь больше избивать людей! — сказал я строго.

— Нет, буду, еще как буду! — горячо возразил он. — Я заполучил такие славные кулаки, так зачем им пропадать без дела. У меня в списке еще уйма типов, которые это заслужили, но без книжки я их не вспомню. Давай ее сюда!

— Откуда я знаю, где твоя чертова книжка!

— У тебя в заднем кармане.

— Как, прямо здесь?

— Ну да, — хмыкнул он. — Доставай.

Я полез в карман и действительно обнаружил тоненькую записную книжку в изящном переплете из красной кожи с вытисненными серебром голубками.

Джо Кули радостно схватил ее.

— Отлично, приятель, — ухмыльнулся он, ласково поглаживая свою собственность. — Луэлла Парсонс подарила мне ее на Рождество. Сказала, чтобы я записывал сюда удачные мысли. Вот я и стал записывать.

Здесь удачных мыслей хоть завались. Спасибо. — Он двинулся к окну. — Пока, будь здоров!

— Так ты сразу пришлешь мне деньги? — забеспокоился я. Он обернулся, перекинув одну ногу через подоконник.

— Деньги?

— Те, что ты мне обещал.

Джо Кули расхохотался, как голодная гиена.

— Ты что, и вправду поверил? Я пошатнулся.

— Что?!

— Ну да. Это я так просто сказал, чтобы тебя надуть и заставить отдать книжку. Какой дурак по своей воле расстанется с деньгами… — Он перевернул несколько страниц и вдруг расплылся до ушей. — Ну конечно, черт побери! Надо же быть таким ослом, чтобы забыть ее. Представляешь, у меня совсем вылетело из головы, что первая, кому надо начистить рыло, это Эйприл Джун!

Я снова пошатнулся. Фигура Джо Кули, записная книжка, стены комнаты — все поплыло перед глазами. Последние страшные слова поразили меня, как хороший удар в солнечное сплетение. До этого, потрясенный низким предательством, я и не помышлял о том, до каких глубин подлости он может еще опуститься. Из моих уст вырвался полузадушенный стон.

Джо Кули укоризненно прищелкнул языком.

— Надо же, потратил столько времени на мелкую сошку вместо того, чтобы начать сразу с главного. Пойду к ней прямо сейчас.

Ко мне внезапно вернулся дар речи.

— Нет!

— Что?

— Ты этого не сделаешь!

— Еще как сделаю!

— Ты настоящий демон!

— Самый настоящий, — весело осклабился он. — Не веришь, почитай газеты.

Сунув записную книжку в карман, он перекинул через подоконник другую ногу и исчез.

Спустя мгновение его лицо снова появилось в окне.

— Совсем забыл сказать — остерегайся Томми Мерфи! Он исчез, на этот раз окончательно. Послышался скрежет подошв, потом глухой стук. Джо Кули спрыгнул с крыши пристройки и отправился осуществлять свои леденящие душу планы.

19

Я стоял ошеломленный. Потом, шатаясь, добрел до кровати и ошеломленно сел. Что проклятый сорванец хотел сказать последней фразой, я не имел понятия, да и не располагал временем, чтобы выяснять ее мистическое значение. Мой мозг был всецело поглощен той страшной опасностью, которой подвергалась женщина, которую я любил. От одной мысли о том, какую участь ей уготовил юный головорез, все снова плыло перед глазами. Кровь стыла в жилах, душа трепетала в ужасе.

Кстати, если уж говорить о душах, я решительно не понимал, как Джо Кули угораздило заполучить такой завалящий товар. При нашей первой встрече, если вы помните, он упоминал о своей матери, которая обитала в Чилликоте, штат Огайо. Как же вышло, что она не удосужилась вложить в его младенческие мозги хотя бы зачатки благородства? Ведь это, на мой взгляд, просто азбука материнства. Будь я матерью, то первым делом внушил бы своему отпрыску необходимость почтительного, рыцарского отношения к слабому полу и растолковал, насколько отвратительны выходки, достойные персонажей Джимми Кэгни в гангстерских фильмах.