Том 18. Пьесы, сценарии, инсценировки 1921-1935
Шрифт:
Преступники забавляются
В углу двора, за поленницей дров, четверо играют в карты, «в носы»: Лисица, Ерохин, Арап и Сушков. Чумовой на страже.
Лисица. Готово? Подставляй нос…
Арап. Ты — смошенничал. Не давайся ему, Сушков!
Сушков. Ничего, пускай бьёт. Только не по щекам! Сжав большими пальцами нос, прикрывает щёки тылом ладоней.
Лисица
Арап (кричит). Не бей сверху! Это — не закон!
Лисица. Не ори, в зубы получишь.
Арап. Ерохин — чего он делает? Заступись.
Сушков — плачет.
Ерохин. Брось, Лиса!
Лисица. Ты — кто? Начальник? Семнадцать, восемнадцать.
Ерохин. Брось!
Лисица. Пошёл ты к чёрту! Девятнад…
Ерохин бьёт его ладонью по уху.
Арап. Так его!
Ерохин и Лисица — дерутся. Арап, прыгая вокруг них, подзадоривает:
— Лупи его, Ероха-воха! Под душу дай.
Сушков, прислонясь к забору, гладя рукой распухший нос, вытирает другой слёзы из глаз. Чумовой — советует:
— Ты, пойди, умойся.
Лисица, сидя на пне, сплёвывая кровь с разбитой губы, говорит:
— Это ему даром не пройдёт! И Арапу не пройдёт.
Чумовой. Оношенке — наябедничаешь? Изобьём.
Лисица. Ты — изобьёшь?
Чумовой. Все. Как в прошлый раз.
Лисица пинком ноги в живот опрокинул Чумового.
— Получи задаток! Я вас, комаров, передавлю.
Уходит, поплёвывая. Чумовой пробует встать на ноги, падает.
По двору идёт, как слепая, жена Оношенко. Наткнулась на Лисицу, выскочившего из-за угла церкви.
— Куда? Кто это тебе мурлетку расколол?
Лисица. Ерохин со Смирновым.
Оношенко. Эх ты, мозгляк! Все тебя бьют.
Лисица. Ну уж это — врёте!
Оношенко. Чего-о?
Лисица. Неправда. Я сам всех бью.
Оношенко. Маленьких. А Смирнова не можешь. Дрянь.
Лисица. Я…
Оношенко. Иди, иди! Разговорился… Сорока…
Ерохин, согнувшись, смотрит в щель забора. Отламывает кусок доски с треском, испугался, просунул кусок в щель. Идёт Смирнов, в руке — пила.
— Ты что тут?
Ерохин. На волю гляжу.
Смирнов.
Ерохин. Лисицу надо бы выпороть.
Смирнов. Мало ли чего надо.
Ерохин. Сволочь он.
Смирнов. Все хороши.
Ерохин. Он с женой Оношенко путается.
Смирнов. А тебе — завидно? (Уходит.)
Ерохин, тупо посмотрев вслед ему, стучит лбом о забор.
Смирнов, жена Оношенко — под колоколом.
— Ты что же, дурачок, не пришёл, а?
Смирнов, глядя на неё исподлобья, молчит.
Оношенко. Считают тебя храбрым, а ты — бабы боишься. Что молчишь?
Смирнов. Шкура.
Оношенко. Ка-ак?
Смирнов. Шкура.
Идёт прочь. Женщина смотрит вслед ему, улыбаясь, потом, вздохнув, облизнула губы.
— Вот я скажу, как ты Лисицына избил!
Смирнов (оглянулся). Шкура.
Оношенко — смеётся.
Рассвет. Спальня. Тихо открывается дверь. Входит Лисица, за ним ещё четверо. В руках одного — одеяло. Подходит к одной койке, набрасывает на голову спящего одеяло, двое садятся на ноги его. Лисица и двое других — бьют. Проснулся, соскочил с койки Сушков, кричит:
— Ой… что это? Братцы…
Лисица, схватив с койки одеяло Сушкова, набросил его на голову мальчика, свалил с ног и пинками забил под койку. Звуки мягких ударов, хрип, мычание.
У окна — избитый Ерохин ощупывает себя. Около него Сушков и ещё человека три, остальные — спят.
Ерохин. А кто им дверь отпер?
Сушков. Кабы я, так они бы меня не били.
Ерохин. Дураков бьют и за — да и за — нет. Я знаю, что дверь снаружи заперта.
Один из ребят. А ключи — у Оношенка, значит — жена его дала ключи.
Сушков. Вот бы мышьяком отравить бабу.
Ерохин. А где у тебя мышьяк? Дура болванова.
Другой из ребят. Поджечь бы это заведение.
Преступники мечтают
Яркая, лунная ночь. В бараке на нарах под окном шестеро: Лисица, Чумовой, Арап и ещё трое.
Арап. Кабы книжек давали…
Лисица. Эх ты, мозгляк! Попал сюда из-за книжек и — сиди.
Арап. Мне это не стыдно. Я — бедный, я книжки украл не на продажу.