Том 2(1). Наша первая революция. Часть 1
Шрифт:
Почему именно эта кандидатура? Конечно, не потому, что Дума законно избрана на основании норм Булыгина-Витте. Также и не потому, что старая Дума правильно выражала интересы революции, как их понимает наша партия и, в частности, ЦК. Почему же? Потому что старой Думе доверяют некоторые общественные классы. Итак, социал-демократия, партия пролетариата, рекомендует Думу на роль правительства не потому, что сама социал-демократия доверяет этому потенциальному правительству, а потому, что ему доверяют другие общественные классы. Мы думаем, что социал-демократия возьмет этим на себя совсем несвойственные ей хлопоты.
В самом деле. Если ЦК правильно
Мы не станем останавливаться на вопросе, насколько кадетская Дума пригодна к роли революционного правительства. Несомненно, что если Дума неспособна изменять ход революционных событий, то она способна сама изменяться под влиянием революционных событий. Если не вся Дума, то часть ее или ее «остатки», как выражается «письмо» ЦК. Вполне естественно, если петербургский, московский, варшавский, виленский, одесский, рижский… пролетариат захочет к этим «остаткам» Думы присоединить своих представителей. И нужно думать, что у «Думы» не будет ни желания, ни, главное, возможности отказать ему в этом. Можно сейчас не заниматься вопросом, насколько обновленная таким образом Дума будет похожа на старую муромцевскую Думу, как велики будут кадетские «остатки» в ее составе и в какой мере «Дума» в целом будет зависеть от пролетариата на другой день после победоносного восстания.
Но если социал-демократия не имеет права предлагать от себя массам кадетскую Думу для роли временного правительства, если социал-демократия вообще может не заниматься сейчас предопределением состава временного правительства, то она должна и обязана дать массам программу его работ. Ибо, каков бы ни был состав революционного правительства, основной гарантией смелой и последовательной политики его может явиться только активный контроль масс, объединенных вокруг определенной программы действий. Относительно такой программы у нас не может быть разногласий:
1. 8-часовой рабочий день.
2. Создание органов революционного самоуправления на местах.
3. Милиция.
4. Создание революционных крестьянских комитетов.
5. Созыв Учредительного Собрания на основе всеобщего, равного, прямого и тайного избирательного права.
Каков бы ни был состав революционного правительства, эта программа сохраняет все свое значение. Социал-демократия будет ее проводить, если она сама будет у власти. Социал-демократия будет требовать ее проведения от кадетов, если революционная власть окажется в их руках.
Главной опорой революции, единственной надежной опорой социал-демократии является пролетариат. Необходимо, поэтому, организовать органы его революционной воли уже в процессе борьбы за власть. Такими органами могут быть:
1. Советы рабочих депутатов — на местах.
2. Всероссийский рабочий съезд.
3. Всероссийский Рабочий Совет, как постоянный орган, созданный рабочим съездом.
Социал-демократия
Мы исходили из предположения, что власть вырвана из рук монархии победоносным восстанием. В этой перспективе «остатки» Думы превратились у нас во временное правительство.
Но есть и другая перспектива: это призыв распущенной Думы раскаявшейся монархией. Этого хотят кадеты. «Речь» в N от 19 июля говорит: "Надо признаться, что при всей необычайности и странности этого требования с точки зрения строго конституционной (!), в сущности, отмена указа 9 июля и восстановление депутатских полномочий членов старой Думы было бы самым простым и практическим выходом из трудного положения, в которое поставило себя правительство. В сущности, за указом этим, вследствие формальных неправильностей, с которыми он издан, самый строгий юрист мог бы с чистой совестью отрицать юридическую силу. На эту точку зрения могла бы стать и Дума".
Эти люди, как мы видели, не унывают: после того, как разогнали Думу, в которой они видели средство безболезненного обновления страны, они нашли теперь новый «простой» и «практический» (!) выход из трудного положения. Не будем, однако, касаться их аргументации. Полемика недействительна против них: бич бессильно увязает в этой бесформенной, тестообразной массе. Только громы небесные способны, может быть, на время выбить из них бессмысленные фантазии о "простых и практических выходах" из сложнейшей революционной ситуации.
Но остановимся на этой второй перспективе, независимо от кадетских иллюзий. Можно допустить, что в период напряженной общенародной борьбы за власть затравленная монархия сделает попытку соглашения с революцией, и, в конце концов, нет ничего невозможного в том, что органом такого соглашения она изберет разогнанную ею Думу. Представляет ли этот путь какую-нибудь опасность для революции? Никакой. Наоборот, возвращение кадетской Думы при указанных только что условиях означало бы кадетское министерство, полную растерянность гражданских и военных властей, окончательное разложение армии, могучее развитие революции, колоссальное сплочение народных масс вокруг крайних требований, и в результате — революционную ликвидацию старого режима.
Должны ли мы в таком случае поддерживать требование кадетов, чтоб их снова призвали? Конечно: социал-демократия поддерживает все, что способствует революции. Но как поддерживать? В этом весь вопрос.
Земская оппозиция всегда считала, что "самым простым и практическим" средством конституционного преобразования является созыв представителей земств и дум. Социал-демократия всегда считала, что такое земское представительство было бы для нашей страны огромным шагом вперед. Тем не менее поддержка социал-демократии никоим образом не могла выразиться в пропаганде среди масс требования Земского Собора. Наоборот, социал-демократия энергично противопоставляла Земскому Собору — Учредительное Собрание и мобилизовала демократию вокруг требования всеобщего голосования. Такая поддержка оказалась наиболее действительной, и ее результатом явилась Дума, выбранная на основаниях во всяком случае несравненно более широких, чем это допускается земским и думским цензом. Есть ли у нас основания отступать от этой тактики теперь?