Том 2. Черемыш, брат героя. Великое противостояние
Шрифт:
– Витя, ну скоро ты там?
– Скорпион, а роется два часа! – сказала Люда.
– Ну давай, что ли, Витька! – торопили ребята. И вдруг из-под земли раздался глухой, мрачный голос:
– А тут нет ничего.
И из люка вылетела жестянка.
– Как так ничего нет?!
Коробка была пуста. Наши «загадалки» исчезли. Я спрыгнула вниз, в погреб. Здесь было мокро и холодно, пахло прелью. Где-то капала вода.
– Ну вот, смотри, – сказал Витя. – Видишь, тут кто-то лазил. Кирпичи не на месте положены. А вон тут один расколот.
Я осмотрелась. Глаза мои привыкли к темноте. Я увидела битые кирпичи, развороченную кладку мокрой стены. Наши
– Ну как, Сима, нашли? – кричали сверху.
– Это уже давно залезли, – проговорил Витя и поковырял ногтем кирпичную стенку. – Видишь, тут уже сыро везде стало, потому что открыто было, и банка заржавела, а она у нас была в клеенку завернута. Я сам в аптеке покупал… Кто же это?
Я еще раз оглядела погреб. Холодный, склизкий сумрак. Плесень, гниль и тлен. Битые кирпичи, гнутый, ржавый железный прут, наполовину втоптанный в землю. Вот и все. Дотошный Витя подобрал с полу прут, потом подумал, наклонился, вытер его о трусы. Он был человек хозяйственный.
Я подтянулась на руках. Витя помог мне, и я выкарабкалась на свет.
Опечаленные ребята стояли вокруг меня. Поход наш был вконец испорчен. Но кто же мог узнать про наш тайник?
Больше всех был ошарашен Игорек. Он никак не хотел примириться с тем, что «загадалки» украдены, сам полез в погреб, чтобы убедиться в их пропаже, вылез весь в грязи, совсем расстроенный. Лицо его выражало мучительную сосредоточенность.
– Я знаю – кто! – вдруг закричал он. – Это Васька Жмырь. Это его работа. Он тут у тетки недалеко от станции живет. Он и подглядел.
Васька Жмырев, или попросту Жмырь, был нашим общим врагом. Действительно, не сделал ли все это Жмырев, этот бич нашей улицы, коновод всех наших дворовых хулиганов? Он жил тут, недалеко от Кореванова, возле станции, у своей тетки-молочницы, но частенько появлялся у нас во дворе и ночевал в соседнем доме у какого-то своего приятеля. В такие дни его всегда можно было встретить на углу у кино, где он вертелся целыми часами среди таких же, как он, подозрительных парней. Все они носили необыкновенно маленькие кепки, почти без козырька, тельняшки и брюки, низко выпущенные на сапоги. Ходили они враскачку, нарочно кривя скобой ноги, курили, преувеличенно громко смеялись без всякого смысла и повода и, держа папиросу в зубах, не вынимая ее изо рта, сплевывали. Василий Жмырев, вольный подмосковный огородник, как он величал себя, мог пройти сам и провести кого угодно в любой парк, кино или на стадион, и были среди наших мальчишек такие, что видели в нем героя. Их привлекали ходячие словечки, которые любил употреблять в разговоре Васька Жмырев, его изворотливость, уверенные манеры и дешевый уличный шик. Он нравился некоторым девочкам с нашего двора, угощал их эскимо и водил бесплатно в кино. Не раз он звал и меня пойти с ним потанцевать в Парк культуры или поехать на стадион, где играли знаменитые футболисты, все, как на подбор, если верить Жмыреву, его друзья-приятели. Но мне была противна вся его повадка и мясистая, глянцевитая физиономия. Я всегда отказывалась, хотя кое-кто из девочек бранил меня за это гордячкой: «Ты это, Симка, зря. Ты знаешь, он вовсе не такой, как с виду кажется. Он заботливый такой – и билет достанет, и мороженым угостит. С ним везде пройдешь…»
Где-то пронюхав о наших астрономических занятиях, Жмырев теперь при каждой встрече дразнил моих пионеров:
«Эй вы,
– Определенно, это Васькиных рук дело, – повторил с внезапной уверенностью Игорек, – я теперь вспомнил…
– Ну, что ты вспомнил? – ядовито спросил Витя Минаев, в упор поглядев на Игоря.
Игорь осекся и замолчал.
– Ну, говори, чего вспомнил? – напирал Витя. – Привыкли уж всё на Жмыря валить. А доказательства у тебя есть?
Игорь молчал. Но я видела, что он действительно вспомнил что-то внезапно его смутившее и не хочет теперь говорить.
– Малинин, – спросила я его, – может быть, ты действительно что-нибудь знаешь?
– Ничего я не знаю, – отвечал он, – а вот чувствую, что это он. И все.
Ребята стояли около погреба расстроенные, недоумевающие. Нечего было и думать о том, чтобы предложить им составить новые «загадалки» на следующий год. Противно было, что кто-то чужой нагло вызнал наши тайны, прочел и, наверно, посмеялся над тем, что мы загадали себе. Теперь уж никогда ребята не захотят составлять себе планы на год. Неприятно будет даже вспоминать о сегодняшнем дне и о нашей славной затее. И начинало уже казаться, что кто-то подсматривает за нами из кустов, насмешливый и неуловимый. Да и весь наш поход был теперь уже ни к чему. Надо было возвращаться домой. И возвращение предстояло бесславное.
– Ну, давайте собираться, делать тут нам больше нечего, – сказала я. – Складывайте вещи, несите в лодку, а потом разберем палатку.
Девочки принялись скатывать одеяла, стали увязывать котомки.
Горячее солнце уже высоко поднялось над нашим островком, день был яркий, ослепительный, но нам казалось, что и погода уже стала не такой, какой была с утра.
Ребята спешно собирали и укладывали вещи. Только Игорек сидел в стороне на корточках, охватив руками колени и положив на них подбородок.
– Ну, ты что, Игорек? – спросила я его. – Ну, довольно тебе расстраиваться. Жалко, конечно, что пропали, но ведь кто выполнил задуманное, для того ничего не пропало. Верно ведь?
– Нет, Сима, – сказал он и яростно потер подбородком о колени. – Это до того обидно, что просто…
Он не договорил. Раздирая кусты, с берега примчался Дёма Стрижаков.
– Ре-е-бята!.. – закричал он, от волнения заикаясь. – А-а-а лодки нет…
И он уронил чайник, который носил к воде мыть.
Мы все кинулись к берегу, где в маленькой бухточке была укрыта наша лодка.
Бухточка была пуста. Лодка исчезла. Вчера ее привязали веревкой к дереву. Вот и потертое место на коре большой ветлы. Вот промоинка, оставшаяся от носа нашей шлюпки. Но лодки не было.
– Поздравляю, – мрачно сказал Витя. – Теперь мы тут робинзоны!
Глава 4
Подмосковные робинзоны
Сперва никто не мог прийти в себя. Потом начали соображать, что же произошло.
Итак, лодка исчезла. Ясно, что ее украли ночью. Мальчики стали сперва искать виновника, определять, кто дежурил в момент пропажи. Но я велела прекратить этот спор. Спорить было уже ни к чему. Надо было думать, каким образом теперь мы доберемся домой. Как только эта мысль дошла до сознания девочек, Люда захныкала: