Том 2. Драматические произведения

Толстой Алексей Константинович

Фома

Вишь, старый черт!

Жирох

И вече созвонил: Тяжелый-де настал для смердов год, От глада мрут. Велите, государь Великий Новгород, чтобы по прошлым У нас запас по ценам продавался, А то уж вот хотел было Жирох Повысить хлеб!

Фома

Эх, удружил тебе!

Жирох

Проклятый

ворон! Так меня ославил, Хоть выходи из сотни. Уж ему бы Припомнил я!

Кривцевич

Да что, не одного Тебя он, чай, ославил. Уж кому Досадчиком он не был!

Фома

Так зачем же Его жалеть?

Жирох

Да кто ж его жалеет?

Фома

А коли так, то слушайте вы оба: Покуда Глеб посадником, а Чермный Детинец держит, нечего о сдаче И думать нам. А можно это дело Так повести, что Новгород и сам Их отрешит. Ведь если правду молвить, Не сразу князь нас приступом возьмет; А до того могли бы мы проруху На них найти. Старик уж больно крут, Он и своих не милует; как раз Обидит город; ну, а молодой — Вы видели каков: опричь сиденья, Бабье на мысли у него; так вот Подвесть бы их, когда ж один слетит, Так и другой удержится недолго.

Жирох

Пусть только Глеб слетит, а с Чермным нам Полегче сладить будет!

Кривцевич

Все едино: Пусть только промах Чермный даст, сейчас Начнем кричать: кто посадил его? Никто как Глеб! Тащить к ответу Глеба! На вече-то расправа недолга — Не усидит!

Жирох

А коль обоих ссадим, Кому ж тогда и воеводой быть, Коль не тебе ж опять, Фома Григорьич!

Фома

Ты думаешь? Гм! Дай хоть на часок Детинец мне, теперь уж не на вече Я толковать о мире буду. Настежь Все ворота! Князь-то батюшка, пожалуй! Челом тебе на вотчине твоей!

Кривцевич

Держись тогда и Глеб и Чермный! Праздник На нашей будет улице! Услуг Князь не забудет наших!

Жирох

И тогда С тобою, Глеб Мироныч, мы свои Покончим счеты!

Фома

Так-то, государи. Ну, а теперь поклонную пока Нам

голову приходится держать. Пойдем приказ принять от воеводы От нового; авось еще удастся И на его Наталку поглядеть!

Уходят.

Дом посадника

Посадница и боярыня Мамелфа Дмитровна.

Боярыня

Что ж это значит, матушка? Чай, вече Уж отошло, а Глеба твоего Мироныча доселе нету? Полно, Уж ведомо ль ему, что у тебя Сижу я?

Посадница

Как же, матушка Мамелфа Димитровна! Перед его уходом Твой посланный нам повестил, что ты Пожаловать изволишь.

Боярыня

Дивно мне, Что он не поторопится; чай, знает — О вечевом услышать приговоре И мы хотим! Ну, а невеста где ж?

Посадница

Вишь, у ее кормилицы вчера Убили мужа; утешать вдову Она пошла, сударыня.

Боярыня

Да; много Теперя есть в Новегороде вдов, Да и сирот не мало. И затем-то Советовал Фома Григорьич мир Нам учинить. Он дело говорил. Его же вздумали сменять. Пустое Затеяли!

Посадница

Да, говорят, он город Сбирался сдать?

Боярыня

Кто это говорит? Не верь тому! На всей новогородской На воле он хотел мириться с князем! От самого слыхала.

Посадница

Статься может. Его-то, чай, ты лучше знаешь.

Боярыня

Знаю, Сударыня: благочестив и вежлив; Почтителен и скромен; вхож ко мне Не первый год; а я ведь не со всяким Вожу хлеб-соль.

Посадница

Кто ж этого не знает! Кого к себе примаешь ты, того Весь город чтит.

Боярыня

Да, матушка; на деньги Да на породу не смотрю. Кто прям, Боится бога да живет по правде, Хоть черный будь он — милости прошу! Кто ж в чем не чист, так будь он хоть сам князь — Не прогневись, ворота на запоре! Боярину намедни Аввакуму Дверь указала.

Посадница

Право? А за что?

Боярыня