Том 2. Лорд Тилбери и другие
Шрифт:
— А, вот ты где! — сказал он.
Ронни, давно сидевший в углу, туманно на него посмотрел.
— Привет, — откликнулся он.
Дядю он любил, но сейчас ему не обрадовался. Когда ты на дыбе, общаться трудно, тем более — играть в бильярд.
— Я, собственно, ухожу, — сообщил он, чтобы прибить на корню такие помыслы.
Галахад раздулся, как небольшой индюк. Монокль уподобился прожектору.
— Уходит он! — Галли фыркнул. — Интересно! Не-ет, ты сидишь и слушаешь. Скажу все — уходи, прошу.
Ронни много лет не видел таким своего благодушного родственника и припомнил дни старых, добрых проказ. Вроде бы сейчас он ничего не сделал…
— Что — это — значит? — спросил тем временем Галли.
— Вот и я хочу спросить, — подхватил Ронни, — что это значит.
— Не финти.
— Я не финчу.
— Тогда — отвечай.
— А в чем дело?
Галли указал на дверь большим пальцем.
— Я говорил со Сью.
Ронни покрылся тонким слоем льда.
— Вот как?
— Она плачет.
— Вот как?
Душа его разрывалась. Одна ее часть умирала от мысли, что Сью плачет, другая — управляла бровями, чтобы они поднялись, и спрашивала, с чего бы ей, собственно, плакать.
— Сказано, плачет! Рыдает!
— Вот как?
Галли стукнул кулаком по бильярдному столу.
— Ах, ему все равно! — воскликнул он. — А мне — нет, вот мне — нет. Я любил одну только Долли, и не допущу, чтобы над ее дочерью измывались всякие ничтожества. Поразительно! Физиономия — как земляничный пломбир, а он еще…
Речь эта была сложна, и Ронни уцепился за последнюю фразу.
— А что я могу сделать? Ну, пломбир. Ну, земляничный.
— Мало! Надо бы вишневый. Да я бы черным стал со стыда! И вообще, не в цвете дело. Дело в том, что ты разбил ей сердце. Она говорит, вы разошлись.
— Да, это правда.
Галли опять стукнул по зеленому сукну.
— Стол разобьешь, — предположил Ронни.
— К черту! — заорал Галли. — Какие столы! Я пришел сказать, что ты трус… и сноб…
— Что?!
— …и гад, — продолжал Галли, уподобившись краской своему племяннику. — Нет, такой амебы!.. Такой медузы! Мамаша ему, видите ли, велела! Ах, ах, Сью для нас плоха!
— Что-о-о?!
— Это про дочку Долли! Да она королю в жены годится, а не…
Перейти на личности ему не удалось. По столу стукнул Ронни.
— Что ты порешь? — заорал он. — Какие мамаши? Кто ее бросил? Я, что ли? Она! Она! Она!
— Конечно, чтобы тебя освободить. Разве она вцепится в человека, которому она в тягость?
— Это кто же такой? Я? В тягость! Нет, такого бреда…
— Ты что, еще любишь ее?
— Почему «еще»? Нет, почему «еще»? А ты что думал?!
Галли удивился.
— Тогда с какой стати ты похож на увечную лягушку? От жары? Дорогой мой, доживешь до моих лет, поймешь, что так рисковать нельзя. Тонкие, трепетные девицы разрывают помолвку,
— Минутку!
— А, что?
Остановившись на полпути, Галли увидел, что племянник его напоминает факира, который впервые примостился на гвоздях и думает о том, не стоило ли избрать религию полегче.
— Боюсь, — сказал Ронни, — все не так просто.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты все перепутал. Сью меня не любит.
— Чепуха!
— Нет, не чепуха. Она любит Монти Бодкина.
— Что-о-о?!
— Они скоро поженятся.
— В жизни не слышал такой…
— Я ее не виню, — заверил Ронни. — Никто не виноват. Бывает. Влюбилась. Поехала в Лондон, чтобы с ним встретиться, устроила к дяде Кларенсу. Видишь? Не может без него жить. Вчера была с ним на крыше. А у него… — Ронни справился с голосом, — а у него на груди написано «Сью».
— Правда?
— Сам видел.
— Какая гадость! И больно, к тому же. Я не слышал о татуировках с тех пор, как Джек Беллами…
Ронни поднял руку.
— Только не сейчас!
— Очень интересный случай.
— Позже, ладно?
— Ну, хорошо. Понимаю, тебе не до этого. Просто старый Джек влюбился в Эсмеральду Паркинсон-Уиллоуби, наколол все это, только поджило — бамц! — влюбился в Мэй Тодд. Подождал бы… Ладно, позже. Так вот, дорогой мой, я никогда не считал тебя особенно умным, но купиться на такую чушь… это… это…
— Чушь!
— Полную чушь. Давай разберемся. Предположим, она ездила в Лондон.
— Как это «предположим»? Мамаша их видела в кафе.
— Уж она увидит! Сестрица у меня… Pardon, тебе она — мать. Хотя моей сестрой она стала раньше. Так что она наплела?
— Она…
— Не надо. Сам узнаю. Теперь послушай меня. Никуда его Сью не устраивала. Она вообще от меня узнала, что он здесь служит. Очень расстроилась. Понимаешь, буквально в детстве они были помолвлены.
— Что!!!
— Задолго до вашего знакомства. Недели две. Сейчас она испугалась, как бы он чего не брякнул, ты ведь у нас кретин, — и я посоветовал съездить, предупредить его. Она поехала и предупредила. Они зашли в кафе. Как видишь, сплошной альтруизм, никаких мотивов, кроме твоего спокойствия. Может быть, это научит тебя не поддаваться самой мерзкой, самой дурацкой страс…
Ронни, глядевший на него в крайнем изумлении, спросил:
— Ты не врешь?
— Конечно, не вру. Если ты до сих пор не понял, что Сью — идеальное создание, а обижает ее как раз…