Том 2. Лорд Тилбури и другие
Шрифт:
— Тогда Эмсворт знает, что дядя ее не крал?
— Ничего подобного. Он думает, что Бакстер работал на твоего дядю. В общем, отношения плохие. Я бы на сэра Грегори не полагался.
Хьюго встал.
— Ладно, мне пора, а то на поезд опоздаю. Монти проводил его до улицы.
— Может, помирятся, — задумчиво сказал он.
— Все может быть.
— Установят… как это? Конкордат? Нет, кон-сен-сус.
— Что-то не похоже. Ну, я бегу. — Хьюго сел в такси и прибавил из окошка: — Да, держись крепче. Там гостит одна девушка, вторая
— Э?
— Невеста Ронни. Если что, он тебя задушит голыми руками. Лично я ревности не понимаю. Доверяешь — так доверяй. Совершенная любовь, как говорится… А Ронни — просто Отелло. Там один тип вроде бы с ней ужинал, так он весь ресторан разворотил. Тонкий человек, чувствительный.
— Как это «вроде ужинал»?
— Она была со мной, а Ронни не знал. Видит, Сью сидит с Пилбемом…
— Сью?
— Да. Ее зовут Сью Браун.
— Что!
— Сью Браун.
— Это не Сью Браун? Она еще в хоре пела.
— Она самая. Ты ее знаешь?
— Еще бы! Года два не видел, а в свое время… Старая добрая Сью! И красива, и умна, и…
Хьюго покачал головой.
— Именно этого я и боялся. Слава Богу, тебе не попасть в замок. Неприятно прочитать в газете, что твое тело нашли в озере.
Такси укатило. Монти долго стоял на ступеньках, погруженный в думы. Если в замке Сью, думал он, попасть туда необходимо. Что же до свиней, не так все страшно. Хьюго — хороший парень, но вечно все преувеличивает. Преисполнившись радушных надежд, он направился к будкам.
— Междугороднюю, — сказал он. — Матчингем 8–3.
Глава III
Примерно через сутки после того как Монти заказал междугороднюю, приметливая птица, взглянувшая со своего, птичьего полета на парки и угодья Бландинга, заметила бы, что у прославленного замка ходит какая-то пара. Сузив глаза и прикрыв их когтистой лапкой, она разглядела бы, что эту пару составляют румяный белокурый молодой человек и удивительно красивая девушка в легком зеленом платье с отложным воротничком. Роналд Овербери Фиш прощался со своей Сьюзен, прежде чем отправиться в Маркет Бландинг, а там сесть на поезд 12.40. Ехал он в Норфолк, на свадьбу Двоюродного брата.
Собственно говоря, уезжал он всего лишь до завтра, но все-таки счел нужным дать Сью кой-какие советы. Прежде всего, он рекомендовал ей, не щадя никаких сил, пленять дядю Кларенса.
— Да, конечно, — сказала Сью, которая, заметим, была изящнейшей девицей с прелестной улыбкой и большими светлыми глазами. Сейчас глаза эти лучились умом, ибо она живо следила за рассуждениями юного Ронни. Тот доказывал, что графа надо пленить, чтобы уж точно дал обещанные деньги. Ее это не пугало. Кроткий, мечтательный пэр ей очень нравился.
— Да, — сказала она, — конечно.
— Крутись около него.
— Да.
— Поговори с ним о свиньях.
— Конечно.
— А что до тети Констанс…
Ронни помрачнел; он
Дворецкий Бидж, восемнадцать лет любивший его как сына и сразу полюбивший Сью, был очень рад. Рад был и Галли Трипвуд, который когда-то, в бурной молодости, едва не женился на той, кто стал бы Роналду тещей. Кларенс, девятый граф, проговорил: «О! А?» — и вернулся к мыслям о свинье.
Протесты, как обычно бывает, исходили от женщин. У них всегда нет-нет, да есть сословные предрассудки. На честную бедность, в сущности, они смотрят иначе, чем Бернс. Мы знаем, что думала леди Джулия. Не лучше относилась к предстоящему браку и сестра ее, Констанс, которую явственно ужасало пятно на славном гербе. Чувств своих она не скрывала, то глубоко вздыхая, то сухо поджимая губы. Теперь мы поймем, почему Ронни помрачнел.
— Что до тети Констанс…
Собирался он сказать, чтобы в случае чего Сью дала ей по уху; собирался — но не сказал, ибо из дома вынырнул молодой человек с юрким рыльцем, подвитыми бачками и мерзкими усиками. Помешкав на пороге, он увидел юного Фиша и нырнул обратно. Юный Фиш напряженно смотрел ему вслед.
— У, гад! — заметил он, мягко скрипнув зубами. П. Фробишер Пилбем всегда будил в нем зверя. — Наверное, тебя ищет.
Сью забеспокоилась.
— Ну что ты! Мы совсем не общаемся.
— Он к тебе не вяжется?
— Нет, нет!
— Вообще, что он тут делает? Вроде бы уехал.
— Наверное, лорд Эмсворт попросил его остаться. Нам-то что, в конце концов?
— Он посылал тебе цветы.
— Да, но…
— И тогда, в ресторане…
— Да, да. Ты больше не ревнуешь?
— Я? — удивился Ронни. — Ну, что ты!
Сью не успокоилась. Она хотела покончить с этим раз и навсегда. Единственной тучкой на небесах ее счастья были те самые свойства Ронни, на которые намекал Хьюго в беседе с Монти Бодкином. Она понять не могла, какая ревность, если ты любишь. У нее был ясный, детский ум.
— Значит, не будешь волноваться?
— Ну, что ты!
— И вообще ревновать не будешь?
— Конечно, нет. Только…
— Да?
— Очень уж я розовый!
— Самый красивый цвет. Ангелы тоже розовые. Я тебя люблю.
— Правда?
— Правда.
— А не разлюбишь?
— Какой ты глупый!
— Да, знаю… А вдруг разлюбишь?
— Скорей уж ты разлюбишь меня.
— Что ты говоришь!
— Приедет твоя мама…
— Какая чепуха!
— Я ей не понравлюсь.
— Понравишься.
— Не нравлюсь же я твоей тете.
— Тете! То-то я думаю, о чем мы говорили. Так вот, если что, дай ей в ухо. Вынет лорнет — бей.
— А если мама его вынет?
— Ну, что ты!
— У нее нет лорнета?
— Она… она не такая.