Том 2. Новая анатомия
Шрифт:
Куда не покажусь, сейчас же все начинают шептаться и на меня пальцами показывают. «Ну что это в самом деле!» — говорю я. А они мне и слова не дают сказать, того и гляди схватят и понесут на руках.
<1934–1936>
«Нина — Вы знаете! А? Вы знаете? Нет, вы слышали?..»
Нина: Вы знаете! А? Вы знаете? Нет, вы слышали? А?
Вар. Мих.: Что такое? А? Что такое?
Нина:
Вар. Мих.: Что такое? А? Что такое?
Нина: Да вы представьте себе. Варвара Михайловна! Вы представьте себе!
Вар. Мих.: Да что такое, в конце концов! Что такое?
Нина: Нет, вы послушайте, Варвара Михайловна! Ха-ха-ха.
Вар. Мих.: Да я слушаю, слушаю! Что такое?
Нина: Ха-ха-ха! Ну и королева!
Вар. Мих.: Глупость какую-то несешь!
Нина: Действительно королева!
Вар. Мих.: Глупость какую-то несешь!
Нина: Наш-то! Столбовой! Старый хрен! Тоже туда!
Вар. Мих.Куда туда?
Нина: Да, всё туда же! За Елизаветой поволокся!
Вар. Мих.: Как поволокся?
Нина: Да влюбился!
Вар. Мих.: Да кто влюбился?
Нина: Да наш столбовой дворянин! Старый хрыч Обернибесов!
Вар. Мих.: Обернибесов?!
Нина: В том-то и шутка, что Обернибесов!
Вар. Мих.: Аполлон Васильевич!
Нина: Ну да! Ведь вы подумайте!
Вар. Мих.: Просто не понимаю, что в ней хорошего! Почему все мужчины с ума сошли?
Нина: Вы смотрите: Володя Кнутиков с ума сошел! Сергей Иванович с ума сошел!..
Вар. Мих.: Ничего в ней нет интересного!
Нина: Елдыгин с ума сошел!..
Вар. Мих.: Ничего в ней нет интересного!
Нина: В том-то и шутка! Ничего в ней нет интересного!
Вар. Мих.: Просто не понимаю, почему все мужчины с ума сошли!
Нина: Не такая уж она красавица!
Вар. Мих.: По-моему, просто некрасива!
Нина: Ничего в ней нет интересного!
Вар. Мих.: Совершенно не интересна!
<1934–1936>
Личное пережевание одного музыканта
Меня назвали извергом.
А разве это не так?
Нет, это не так. Доказательств я приводить не буду.
Я
Я сидел в это время под кроватью и меня не было видно.
О! что я испытывал в этот момент!
Я хотел выскочить и крикнуть: «Нет, я не глуп!»
Воображаю, что бы тут было!
Я опять сидел под кроватью и не был виден.
Но зато мне-то было видно, что этот самый Михюся проделал с моей женой.
Сегодня моя жена опять принимала этого Михюсю.
Я начинаю думать, что я, в глазах жены, перехожу на задний план.
Михюся даже лазал в ящиках моего письменного стола.
Я сам сидел под кроватью и не был виден.
Я сидел опять под кроватью и не был виден.
Жена и Михюся говорили обо мне в самых неприятных выражениях.
Я не вытерпел и крикнул им, что они всё врут.
Вот уже пятый день, как меня избили, а кости всё ещё ноют.
<1935–1936>
«Однажды Марина сказала мне, что к ней в кровать…»
Однажды Марина сказала мне, что к ней в кровать приходил Шарик. Кто такой этот Шарик, или что это такое, мне это выяснить не удалось.
Несколько дней спустя этот Шарик приходил опять. Потом он стал приходить довольно часто, примерно раз в три дня.
Меня не было дома. Когда я пришел домой, Марина сказала мне, что звонил по телефону Синдерюшкин и спрашивал меня. Я, видите ли, был нужен какому-то Синдерюшкину!
Марина купила яблок. Мы съели после обеда несколько штук и, кажется, два яблока оставили на вечер. Но когда вечером я захотел получить свое яблоко, то яблока не оказалось. Марина сказала, что приходил Миша-официант и унес яблоки для салата. Сердцевины яблок ему были не нужны, и он вычистил яблоки в нашей же комнате, а сердцевины выбросил в корзинку для ненужной бумаги.
Я выяснил, что Шарик, Синдерюшкин и Миша живут, обыкновенно, у нас в печке. Мне это мало понятно, — как они там устроились.
Я расспрашивал Марину о Шарике, Синдерюшкине и Мише. Марина увиливала от прямых ответов. Когда я высказывал свои опасения, что компания эта, может быть, не совсем добропорядочная, Марина уверила меня, что это, во всяком случае, «Золотые сердца». Больше я ничего не мог добиться от Марины.