Том 2. Новая анатомия
Шрифт:
То, что другим дается с трудом, мне дается с легкостью!
Я даже летать умею. Но об этом рассказывать не буду, потому что все равно никто не поверит.
«Когда два человека играют…»
Когда два человека играют в шахматы, мне всегда кажется, что один другого околпачивает. Особенно если они играют на деньги.
Вообще же мне противна всякая игра на деньги. Я запрещаю играть в моем присутствии.
А картежников я бы казнил. Это самый правильный метод борьбы с азартными играми. Вместо того, чтобы играть в карты,
А впрочем, морали скучно. Интереснее ухаживать за женщинами.
Женщины меня интересовали всегда. Меня всегда волновали женские ножки, в особенности выше колен.
Многие считают женщин порочными существами. А я нисколько! Наоборот, даже считаю их чем-то очень приятными.
Полненькая, молоденькая женщина! Чем же она порочна? Вовсе не порочна!
…Все, что говорит Леонид Савельевич, уже когда-нибудь раньше говорил я.
Да и не только Леонид Савельевич.
Всякий рад подхватить хотя бы обрывки моих мыслей. Мне это даже смешно.
Например, вчера прибежал ко мне Олейников и говорит, что совершенно запутался в вопросах жизни. Я дал ему кое-какие советы и отпустил. Он ушел осчастливленный и в наилучшем своем настроении.
Люди видят во мне поддержку, повторяют мои слова, удивляются моим поступкам, а денег мне не платят.
Глупые люди! Несите мне побольше денег, и вы увидите, как я буду этим доволен.
«Теперь я скажу несколько слов…»
Теперь я скажу несколько слов об Александре Ивановиче.
Это болтун и азартный игрок. Но за что я его ценю, так это за то, что он мне покорен.
Днями и ночами дежурит он передо мной и только и ждет с моей стороны намека на какое-нибудь приказание. Стоит мне только подать этот намек, и Александр Иванович летит как ветер исполнять мою волю. За это я купил ему туфли и сказал: «На, носи!» Вот он их и носит.
Когда Александр Иванович приходит в Госиздат, то все смеются и говорят между собой, что Александр Иванович пришел за деньгами.
Константин Игнатьевич Дровацкий прячется под стол. Это я говорю в аллегорическом смысле.
Больше всего Александр Иванович любит макароны. Ест он их всегда с толчеными сухарями, съедает почти что целое кило, а может быть, и гораздо больше.
Съев макароны, Александр Иванович говорит, что его тошнит, и ложится на диван. Иногда макароны выходят обратно.
Мясо Александр Иванович не ест и женщин не любит. Хотя, иногда любит. Кажется, даже очень часто.
Но женщины, которых любит Александр Иванович, на мой вкус, все некрасивые, а потому будем считать, что это даже и не женщины.
Если я что-нибудь говорю, значит, это правильно. Спорить со мной никому не советую, все равно он останется в дураках, потому что я всякого переспорю.
Да и не вам тягаться со мною. Еще и не такие пробовали. Всех уложил! Даром, что с виду и говорить-то не умею, а как заведу, так и не остановишь.
Как-то раз завел у Липавских и пошел! Всех до смерти заговорил. Потом зашел к Заболоцким и там всех заговорил. Потом пошел к Шварцам и там всех заговорил. Потом домой пришел и дома еще полночи говорил!
<1933–1934>
«Голубая
Я видел однажды, как подрались муха и клоп. Это было так страшно, что я выбежал на улицу и убежал чорт знает куда.
Так и в альбоме: напакостишь, а потом уже поздно будет.
23 августа 1936
1. Мое мнение о путешествиях кратко: Путешествуя, не заезжай слишком далеко, а не то увидишь этакое, что потом и забыть будет невозможно. А если что-либо сидит в памяти слишком упорно, человеку делается сначала не по себе, а потом и вовсе трудно поддерживать свою бодрость духа.
2. Так например: один часовых дел мастер, тов. Бадаев, не мог позабыть слышанную им некогда фразу: «Если бы небо было криво, он не стало бы от этого ниже». Эту фразу тов. Бадаев понять толком не мог. Она его раздражала, он находил ее неразумной, даже лишенной всякого смысла, даже вредной, потому что в ней было утверждение явно неправильное (тов. Бадаев чувствовал, что знающий физик сумел бы что-то сказать по поводу «высоты неба» и придрался бы к выражению «небо криво». Попадись эта фраза Перльману, и тов. Бадаев знал, что смысл этой фразы Перльман разорвал бы в клочья, как молодой пёс разрывает в клочья ночные туфли) явно враждебное нормальной европейской мысли. Если же утверждение в этой фразе было истинно, то тогда оно было слишком неважно и ничтожно, чтобы о нём говорить. И во всяком случае, услышав однажды эту фразу, её следовало бы сразу же забыть. Но вот этого-то и не получалось: тов. Бадаев постоянно помнил эту фразу и тяжело страдал.
3. Человеку полезно знать только то, что ему полагается. Могу в пример привести следующий случай: один человек знал немного больше, а другой немного меньше того, что им полагалось знать. И что же? Тот, что знал немного меньше, разбогател, а тот, что знал немного больше — всю жизнь прожил только в достатке.
4. С давних времён люди задумываются о том, что такое ум и глупость. По этому поводу я вспоминаю такой случай: Когда моя тётка подарила мне письменный стол, я сказал себе: «ну вот, сяду за стол и первую мысль сочиню за этим столом особенно умную». Но особенно умной мысли я сочинить не мог. Тогда я сказал себе «Хорошо. Не удалось сочинить особенно умную мысль, тогда сочиню особенно глупую». Но и особенно глупую мысль сочинить тоже не мог.
5. Всё крайнее сделать очень трудно. Средние части делаются легче. Самый центр не требует никаких усилий. Центр — это равновесие. Там нет никакой борьбы.
6. Надо ли выходить из равновесия?
7. Путешествуя, не предавайся мечтам, а фантазируй и обращай внимание на всё, даже мелочи.
8. Сидя на месте, не верти ногами.
9. Всякая мудрость хороша, если её кто-нибудь понял. Непонятая мудрость может запылиться.