Том 2. Пламенный круг. Лазурные горы

Сологуб Федор Кузьмич

«Круг начертан, и Сивилла…»

Круг начертан, и Сивилла Предстоящим духам тьмы Заклинанья совершила, И теперь всесильны мы: Нам послушны силы злые, Близки мы и к небесам, – Только б низменно-земные Не подкрались чувства к нам, Только б, волю дав мечтаньям, И земную красоту Подарив своим желаньям, Вдруг, назло моим гаданьям, Не шагнуть мне за черту.

«Темницы

жизни покидая…»

Темницы жизни покидая, Душа возносится твоя К дверям мечтательного рая, В недостижимые края. Встречают вечные виденья Её стремительный полёт, И ясный холод вдохновенья Из грёз кристаллы создаёт. Когда ж, на землю возвращаясь, Непостижимое тая, Она проснётся, погружаясь В туманный воздух бытия, – Небесный луч воспоминаний Внезапно вспыхивает в ней, И злобный мрак людских страданий Прорежет молнией своей.

«Гляжу на нивы, на деревья…»

Гляжу на нивы, на деревья, На реки, долы, стены круч, И на воздушные кочевья Свинцовых и жемчужных туч, – И терпеливою душою Их тайну постигаю я: За их завесою цветною Родные снятся мне края.

«Надо мной голубая печаль…»

Надо мной голубая печаль, И глядит она в страхе высоком Полуночным таинственным оком На земную туманную даль. Бездыханно-холодные травы Околдованы тихой луной, И смущён я моей тишиной, Но стези мои тайные правы. Не об этом ли шепчут ручьи, Что в моих неподвижных туманах Беспорочно в томительных странах Пронесу помышленья мои?

«К толпе непонятной и зыбкой…»

К толпе непонятной и зыбкой Приветливо взоры склоня, С балкона случайной улыбкой Порадовал кто-то меня. Заметил я смуглую щёку, Волос распустившихся прядь, – И шумному, злому потоку Толпы отдаюсь я опять, И в грохот и ропот столицы Несу неожиданный свет. Мечте исполнения нет, Но радость моя без границы.

«Над усталою пустыней…»

Над усталою пустыней Развернулся полог синий, В небо вышел месяц ясный. Нетревожный и нестрастный. Низошла к земле прохлада, И повеяна отрада. В мой шатёр, в объятья сна, Тишина низведена. С внешней жизнью я прощаюсь, И в забвенье погружаюсь. Предо мною мир нездешний, Где ликует друг мой вешний, Где безгрешное светило, Не склоняясь,

озарило Тот нетленный, юный сад, Где хвалы его звучат.

«В тишине бездыханной ночной…»

В тишине бездыханной ночной Ты стоишь у меня за спиной, Я не слышу движений твоих, Как могила, ты тёмен и тих. Оглянуться не смею назад, И на мне твой томительный взгляд, И, как ночь раскрывает цветы, Что цветут для одной темноты, – Так и ты раскрываешь во мне Всё, что чутко живёт в тишине, – И вошёл я в обитель твою, И в кругу чародейном стою.

«Если б я был к счастью приневолен…»

Если б я был к счастью приневолен, Если б я был негой опьянён, Был бы я, как цвет тепличный, болен И страстьми безумными спалён. Но легко мне: я живу печален, Я суровой скорби в жертву дан. Никаким желаньем не ужален, Ни в какой не вдамся я обман. И до дня, когда безмолвной тенью Буду я навеки осенён, Жизнь моя, всемирному томленью Ты подобна, лёгкая, как сон.

«За мельканьем волшебных узоров…»

За мельканьем волшебных узоров Я слежу в заколдованной мгле, И моих очарованных взоров Не прельщает ничто на земле. Обаянья мои как вериги, Я страданий моих не боюсь. Мудрецам, изучающим книги, Я безумцем порочным кажусь. Но моя недоступна ограда, Стережёт меня крепко печаль. И в печали, и в тайне – отрада, И надежд простодушных не жаль.

«Снова сердце жаждет воли…»

Снова сердце жаждет воли Ненавидеть и любить, Изнывать от горькой боли, Преходящей жизнью жить, Созидать себе обманы, – Ряд земных туманных снов, Незалеченные раны Прятать в россыпи цветов, – И томясь тоской щемящей И желаньями полно, Смерти, тайно предстоящей, Устрашается оно.

«Тихо сумрак набегает…»

Тихо сумрак набегает, Звучно маятник стучит, Кто-то ясный к нам слетает, О нездешнем говорит… Там, снаружи, беспокойно: Зажигаются огни, И шумливо, и нестройно Бродят призраки одни. Милых образов не видно, Всё туманно впереди, И глядеть туда обидно, – От окошка отойди, Посиди со мною рядом. Слышишь, – маятник стучит, Кто-то кроткий, с ясным взглядом, О нездешнем говорит.