Том 2. Повести и рассказы
Шрифт:
— Пойдем! — сказала панна Валентина и поднялась с кресла.
Глава третья,
Пройдя через две комнаты — жемчужно-белую, очень светлую, как больничная палата, и небесно-голубую, которая, вероятно, служила спальней для молодоженов, а теперь не имела определенного назначения, — Анелька и ее веселый спутник, Карусь, выбежали на застекленную террасу, со всех сторон густо увитую диким виноградом.
Здесь на высоком стульчике сидел худенький мальчик, одетый монахом-бернардинцем, с куклой в руках, а рядом, у столика, заставленного бутылками и склянками, дама средних лет в белом платье внимательно читала книгу. У нее было красивое худое лицо с болезненным румянцем на щеках. Она
Анелька кинулась к этой даме и осыпала поцелуями ее лицо, шею, худые, прозрачные руки и колени.
— Ah! comme tu m'as effraye, Angelique! [15] — воскликнула дама и, закрыв книгу, поцеловала Анельку в розовые губы. — Что, урок, слава богу, окончен? Ты даже как будто осунулась немного с обеда. N'es tu pas malade? [16] Уйми свою собаку, она обязательно опрокинет столик или Юзека. Joseph, mon enfant, est-ce que le chien t'a effraye? [17]
15
Ах! как ты меня напугала, Анжелика! (франц.)
16
Ты не больна? (франц.)
17
Жозеф, дитя мое, тебя не испугала собака? (франц.)
— Non [18] , — ответил мальчик в костюме бернардинца, тупо глядя на сестру.
— Как дела, Юзек?.. Дай я тебя поцелую! — воскликнула Анелька и обняла брата за шею.
— Doucement! doucement! [19] Ты же знаешь, меня нельзя так трясти, я слабенький! — жалобно сказал мальчик.
Отстранясь от пылких объятий сестры и вытянув трубочкой бескровные губы, он осторожно поцеловал ее.
18
Нет (франц.).
19
Осторожней! осторожней! (франц.)
— Ты сегодня такая красивая, мама… Ты, верно, уже совсем здорова?.. Гляди-ка, Юзек, у твоего мальчика куртка задралась кверху, — болтала Анелька.
— En verite [20] , я сегодня лучше себя чувствую. Я приняла после обеда несколько ложечек солодового экстракта и выпила чашечку молока. Ce chien fera du degat partout [21] , — прогони его, дорогая.
— Пошел вон, Карусик! — закричала Анелька, выгоняя в сад собаку, которая успела обнюхать горшки с цветами и жестяную лейку в углу и как раз собиралась расправиться с туфлей больной мамы.
20
Действительно (франц.).
21
Этот пес что-нибудь натворит (франц.).
В эту минуту вошла панна Валентина.
— Bonjour, mademoiselle! [22] — приветствовала ее хозяйка дома. — Что, кончили заниматься? Как успехи Анельки? Joseph, mon enfant, prendras tu du lait? [23]
— Non, maman [24] , — ответил мальчик, кивнув гувернантке.
Изгнанный пес скулил и царапался в дверь.
— По вашему лицу видно, что вы читаете что-то интересное. Уж не «Размышления» ли это Голуховского, о которых я вам
22
Добрый день, мадемуазель! (франц.)
23
Жозеф, дитя мое, может, ты выпьешь молока? (франц.)
24
Нет, мама (франц.).
— Angelique, ouvre la porte a cette pauvre bete [25] , его вой разрывает мне сердце… Нет. Я читаю не Голуховского, а нечто более интересное — книжечку Распайля, которую мне любезно одолжил наш ксендз, — ответила больная. — Анелька, оставь дверь открытой, пусть комната проветрится. Вы не поверите, пани, каких чудодейственных результатов добивался этот человек своими лекарствами. Я в восторге и, мне кажется, стала здоровей только оттого, что прочла несколько глав. А что будет, когда я начну применять все эти средства! Joseph, mon enfant, n'as-tu pas froid? [26]
25
Анжелика, открой дверь этому несчастному животному (франц.).
26
Жозеф, дитя мое, тебе не холодно? (франц.)
— Non, maman!
— Не лучше ли сперва посоветоваться с врачом? — заметила панна Валентина.
— Хочешь, я вынесу тебя в сад? — спрашивала Анелька брата. — Ты увидишь там птичек, посмотришь, как Карусик гоняется за бабочками…
— Ты ведь знаешь, что мне нельзя выходить, я же слабенький, — ответил мальчик.
Злополучная «слабость» была источником мучений для бедного ребенка. Она поглощала все его мысли, из-за нее он был отдан под покровительство святому Франциску и носил одеяние монахов этого ордена, и его постоянно пичкали лекарствами.
Хозяйка дома продолжала беседовать с гувернанткой о докторах.
— Ничего-то они не умеют и ничего не знают, — жаловалась больная. — Лечат меня вот уж скоро три года и все без толку. Теперь я решила обходиться без врачей, буду лечиться сама. Разве что Ясечек свезет меня к Халубинскому… О, я чувствую, он бы мне помог! Но Ясечек не думает об этом, дома бывает редко; а когда я заговариваю о поездке в Варшаву, говорит, что дела не позволяют. Все кончается обещаниями. Angelique, chasse ce chien [27] , она неприлично себя ведет!
27
Анжелика, прогони собаку (франц.).
Незаслуженно заподозренный Карусик подвергся изгнанию и покорился своей участи со смирением, достойным всяческих похвал. Но это не помешало ему тотчас же заскулить и зацарапаться в дверь, а потом кинуться на важно расхаживающих петухов.
Анелька между тем усадила поудобнее Юзека, который стал отчего-то кукситься, подала матери теплый платок, а гувернантке английскую грамматику и побежала на кухню, чтобы принести молока Юзеку и заказать котлетку для матери. По дороге сорвала цветок и воткнула себе в волосы. На террасу она вернулась вместе с высокой и грузной особой далеко не первой молодости, — ключницей, пани Кивальской. На ней было шерстяное платье в черную и красную полоску. Свободный лиф этого парадного туалета выгодно подчеркивал ее пышные формы.
Ключница сделала хозяйке дома грациозный реверанс, от которого жалобно заскрипели половицы, и кивнула головой гувернантке, но та не удостоила ее даже взглядом. Панна Валентина возненавидела ключницу с той поры, как, проходя мимо кухни, услышала ее разглагольствования о том, что ей, панне Валентине, будто бы срочно нужен муж.
— А, ты вернулась, моя милая? Ну, что нового в городе? Полечил тебе фельдшер зубы?
— Ах, новостей, доложу я вам, пропасть, милостивая пани! Экономка его преподобия совсем плоха, ноги у нее уже распухли, она причастие принимала, — рассказывала ключница и при последних словах перекрестилась и ударила себя кулаком в грудь.