Том 2. Роковые яйца. 1924-1925
Шрифт:
— Тиш-ше! — сказал председатель.
— Гм, — начал Опишков. — Ну, стало быть… чего ж тут говорить… Ну, сделано 3 версты разгонки.
В зале молчали, как в гробу.
— Ну, — продолжал Опишков, — шпал тыщу штук сменили.
Молчание.
— Ну, — продолжал Опишков, — траву пололи. (Молчание.)
— Ну, — продолжал Опишков, — путь, как его, поднимали.
Молчание нарушил тонкий голос:
— Ишь, трудно ему докладать. Хучь плачь!
И опять смолкло.
— Ну? —
— Что «ну»? — спросил Опишков, заметно раздражаясь.
— А сколько это стоило, и вообще, извиняюсь, какая продолжительность, как говорится, и прочее… и прочее…
— Я не успел это подготовить, — отозвался Опишков голосом из подземелья.
— Тогда, извиняюсь, нужно было предупредить… ведь мы же просили, извиняюсь.
Опишковское терпение лопнуло, и лицо его стало такого цвета, как фуражка начальника станции.
— Я, — заорал Опишков, — вам не подчиняюсь!.. (В зале гробовое.)
— Ну вас к богу!.. Надоели вы мне, и разговаривать я с вами больше не желаю, — бухнул Опишков и, накрывшись шапкой, встал и вышел.
Гробовое молчание царило три минуты. Потом прорвало.
— Вот так клюква! — пискнул кто-то.
— Доложил!
— Обидели Опишкова…
— Вот дык свинство учинил!
— Что же это, стало быть, он плювает на нас?!
Председатель сидел как оплеванный и звонил в колокольчик. И чей-то рабкоровский голос покрыл гул и звон:
— Вот я ему напишу в «Гудок»! Там ему загнут салазки!! Чтобы на массу не плювал!!
Три копейки
Старший стрелочник станции Орехово явился получать свое жалованье.
Плательщик щелкнул на счетах и сказал ему так:
— Жалованье: вам причитается — 25 р. 80 к. (щелк!). Кредит в ТПО с вас 12 р. 50 к. (щелк!). «Гудок» — 65 коп. (щелк). Кредит Москвошвей — 12 р. 50 к. На школу — 12 коп.
Итого вам причитается на руки… (щелк! щелк!) Т-р-и к-о-п-е-й-к-и. По-лу-чи-те.
Стрелочник покачнулся, но не упал, потому что сзади него вырос хвост.
— Вам чего? — спросил стрелочник, поворачиваясь.
— Я — МОПР, — сказал первый.
— Я — друг детей, — сказал второй.
— Я — касса взаимопомощи, — третий.
— Я — профсоюз, — четвертый.
— Я — Доброхим, — пятый.
— Я — Доброфлот, — шестой.
— Тэк-с, — сказал стрелочник. — Вот, братцы, три копейки, берите и делите, как хотите. И тут он увидал еще одного.
— Чего? — спросил стрелочник коротко.
— На знамя, — ответил коротко спрошенный. Стрелочник снял одежу и сказал:
— Только сами сшейте, а сапоги — жене.
И еще один был.
— На бюст! — сказал еще один.
Голый стрелочник немного подумал, потом сказал:
—
— Нельзя, — ответили ему, — вы — непохожий…
— Ну, тогда как хотите, — ответил стрелочник и вышел.
— Куда ты идешь голый? — спросили его.
— К скорому поезду, — ответил стрелочник.
— Куды ж поедешь в таком виде?
— Никуды я не поеду, — ответил стрелочник, — посижу до следующего месяца. Авось начнут вычитать по-человечески. Как указано в законе.
Ре-ка-ка
На станции Тюшки Юго-западных дорог в глухой и ненастный вечер 14 октября 1923 года произошло происшествие. Шел мимо Тюшек поезд № 7, и машинист высунулся, чтобы ухватить обруч с путевой. Но ввиду того, что в Тюшках, конечно, тьма полная, машинист ухватил вместо обруча самого помощника начальника станции Тюшки гражданина Пугача и разорвал собственную его гр. Пугача тужурку вдребезги.
Когда гр. Пугач прибыл к домашнему очагу, жена ему сказала так:
— Спасибо, что хоть штаны в целости принес. Служака!
Прошло много месяцев, в течение которых Пугач тосковал по своей тужурке.
Однажды весною 1924 г. неизвестный, с которым Пугач поделился своим горем, сказал ему:
— Чудак ты! Ты слышал, что такое РЕ-КА-КА?
— Нет, — чистосердечно признался Пугач.
— У-у, у-у! Это, брат, — штука изумительная. Для разбора всяких дел существует. Ты двинь туда жалобу. Так, мол, и так: при исполнении служебных обязанностей… Проходящего поезда № такой-то машинист вместо обруча пронзил меня, и вот, мол, пожалте десять целковых за тужурку.
— Неужели дадут? — усомнился Пугач.
— Вот чудак. Обязательно дадут. Нет такого закона, чтобы тужурки рвать. А то сегодня он тебе тужурку, а завтра ухо или руку оборвет. Так нельзя ездить.
— Понятное дело — это свинство, а не езда, — согласился Пугач.
Подзудил Пугача собеседник настолько, что тот написал жалобу. И ровно 8 месяцев спустя после происшествия получился на свет замечательный акт из Ре-Ка-Ка:
«1924 года, мая 8 дня мы, нижеподписавшиеся, составили настоящий акт в том, что Председатель РКК гр. Маркевич сделал обследование во ст. Тюшки по случаю ДСП гр. Пугача от 14 октября прошлого года. Установили, что гр. Пугач к поезду № 7 подавал разрешение на обруче, но ввиду темноты помощник машиниста не пронзил руки в центр обруча, пустил руку мимо и ударь его в грудь и упал на землю.
В данное время в конторе ВС обручи имеются в количестве пять штук.
Подписи. Председатель РКК Маркевич. ДС (подпись неразборчива). ДСП Пугач».