Том 2. Стихотворения 1832-1841

Лермонтов Михаил Юрьевич

К * («Я не унижусь пред тобою…»)^*

Я не унижусь пред тобою;Ни твой привет, ни твой укорНе властны над моей душою.Знай: мы чужие с этих пор.Ты позабыла: я свободыДля заблужденья не отдам;И так пожертвовал я годыТвоей улыбке и глазам,И так я слишком долго виделВ тебе надежду юных дней,И целый мир возненавидел,Чтобы тебя любить сильней.Как знать, быть может, те мгновенья,Что протекли у ног твоих,Я отнимал у вдохновенья!А чем ты заменила их?Быть может, мыслию небеснойИ

силой духа убежденЯ дал бы миру дар чудесный,А мне за то бессмертье он?Зачем так нежно обещалаТы заменить его венец,Зачем ты не была сначала,Какою стала наконец!Я горд!.. прости! люби другого,Мечтай любовь найти в другом;Чего б то ни было земногоЯ не соделаюсь рабом.К чужим горам под небо югаЯ удалюся, может быть;Но слишком знаем мы друг друга,Чтобы друг друга позабыть.Отныне стану наслаждатьсяИ в страсти стану клясться всем;Со всеми буду я смеяться,А плакать не хочу ни с кем;Начну обманывать безбожно,Чтоб не любить, как я любил;Иль женщин уважать возможно,Когда мне ангел изменил?Я был готов на смерть и мукуИ целый мир на битву звать,Чтобы твою младую руку —Безумец! — лишний раз пожать!Не знав коварную измену,Тебе я душу отдавал;Такой души ты знала ль цену?Ты знала — я тебя не знал!

В альбом Н. Ф. Ивановой^*

Что может краткое свиданьеМне в утешенье принести,Час неизбежный расставаньяНастал, и я сказал: прости.И стих безумный, стих прощальныйВ альбом твой бросил для тебя,Как след единственный, печальный,Который здесь оставлю я.

В альбом Д. Ф. Ивановой^*

Когда судьба тебя захочет обманутьИ мир печалить сердце станет —Ты не забудь на этот лист взглянуть,И думай: тот, чья ныне страждет грудь,Не опечалит, не обманет.

«Как луч зари, как розы Леля…»^*

Как луч зари, как розы Леля,Прекрасен цвет ее ланит;Как у мадоны РафаэляЕе молчанье говорит.С людьми горда, судьбе покорна,Не откровенна, не притворна,Нарочно, мнилося, онаБыла для счастья создана.Но свет чего не уничтожит?Что благородное снесет,Какую душу не сожмет,Чье самолюбье не умножит?И чьих не обольстит очейНарядной маскою своей?

«Синие горы Кавказа, приветствую вас!..»

* * *

Синие горы Кавказа, приветствую вас!^* вы взлелеяли детство мое; вы носили меня на своих одичалых хребтах, облаками меня одевали, вы к небу меня приучили, и я с той поры всё мечтаю об вас да о небе. Престолы природы, с которых как дым улетают громовые тучи, кто раз лишь на ваших вершинах творцу помолился, тот жизнь презирает, хотя в то мгновенье гордился он ею!..

* * *

Часто во время зари я глядел на снега и далекие льдины утесов; они так сияли в лучах восходящего солнца, и в розовый блеск одеваясь, они, между тем как внизу всё темно, возвещали прохожему утро. И розовый цвет их подобился цвету стыда: как будто девицы, когда вдруг увидят мужчину купаясь, в таком уж смущеньи, что белой одежды накинуть на грудь не успеют.Как я любил твои бури, Кавказ! те пустынные громкие бури, которым пещеры как стражи ночей отвечают!.. На гладком холме одинокое дерево, ветром, дождями нагнутое, иль виноградник, шумящий в ущелье, и путь неизвестный над пропастью, где, покрываяся

пеной, бежит безымянная речка, и выстрел нежданный, и страх после выстрела: враг ли коварный иль просто охотник… всё, всё в этом крае прекрасно.

* * *

Воздух там чист, как молитва ребенка. И люди, как вольные птицы, живут беззаботно; война их стихия; и в смуглых чертах их душа говорит, в дымной сакле, землей иль сухим тростником покровенной, таятся их жены и девы и чистят оружье, и шьют серебром — в тишине увядая душою — желающей, южной, с цепями судьбы незнакомой.

Романс («Стояла серая скала на берегу морском…»)^*

Стояла серая скала на берегу морском;Однажды на чело ее слетел небесный гром.И раздвоил ее удар, — и новою тропойМежду разрозненных камней течет поток седой.Вновь двум утесам не сойтись, — но всё они хранятСоюза прежнего следы, глубоких трещин ряд.Так мы с тобой разлучены злословием людским,Но для тебя я никогда не сделаюсь чужим.И мы не встретимся опять, и если пред тобойМеня случайно назовут, ты спросишь: кто такой?И проклиная жизнь мою, на память приведешьБылое… и одну себя невольно проклянешь.И не изгладишь ты никак из памяти своейНе только чувств и слов моих — минуты прежних дней!..

Прелестнице^*

Пускай ханжа глядит с презреньемНа беззаконный наш союз,Пускай людским предубежденьемТы лишена семейных уз,Но перед идолами светаНе гну колена я мои,Как ты, не знаю в нем предметаНи сильной злобы, ни любви.Как ты, кружусь в весельи шумном,Не чту владыкой никого,Делюся с умным и безумным,Живу для сердца своего;Живу без цели, беззаботно,Для счастья глух, для горя нем,И людям руки жму охотно,Хоть презираю их меж тем!..Мы смехом брань их уничтожим,Нас клеветы не разлучат:Мы будем счастливы, как можем,Они пусть будут как хотят!

«Ты молод. Цвет твоих кудрей…»^*

Ты молод. Цвет твоих кудрейНе уступает цвету ночи,Как день твои блистают очиПри встрече радостных очей;Ты, от души смеясь смешному,Как скуку гонишь прочь печаль,Что бред ребяческий другому,То всё тебе покинуть жаль:Волною жизни унесенныйДалеко от надежд былых,Как путешественник забвенный,Я чуждым стал между родных;Пред мною носятся виденья,Жизнь обманувшие мою,И не рожденный для забвеньяЯ вновь черты их узнаю.И время их не изменило,Они всё те же! — я не тот:Зачем же гибнет всё, что мило,А что жалеет, то живет?

Эпитафия («Прости! увидимся ль мы снова…»)^*

Прости! увидимся ль мы снова?И смерть захочет ли свестиДве жертвы жребия земного,Как знать! итак прости, прости!..Ты дал мне жизнь, но счастья не дал;Ты сам на свете был гоним,Ты в людях только зло изведал…Но понимаем был одним.И тот один, когда рыдаяТолпа склонялась над тобой,Стоял, очей не обтирая,Недвижный, хладный и немой.И все, не ведая причины,Винили дерзостно его,Как будто миг твоей кончины.Был мигом счастья для него.Но что ему их восклицанья?Безумцы! не могли понять,Что легче плакать, чем страдатьБез всяких признаков страданья.