Том 2. Стихотворения и пьесы 1917-1921

Маяковский Владимир Владимирович

Второй

Ну, напились и этой влагой!

Первый

А не заняться ли нам малагой?

Второй

Смотрю я на эту вот рыбку, и жа-а-алко мне ее, прямо — вот! Пустим ее в шампанское!

(Старается зажать сельдя в бутыль с шампанским.)

Пусть живет.

Первый

Не пускайте — сдохнет. У меня определенный взгляд: шампанское — это яд.

Второй

Вы, может, скажете, что я-де ничего не понимаю ни в химии, ни в яде?

(Берет первого

за бороду.)

Первый

Ах, так вы меня оскорблять, так вы меня за бороду! Раз в морду!

Вместе

(входящему Новому году с огромными часами)

Ты что же врываешься в чужое помещение?

Новый год

Я — Новый год.

Вместе

Какой такой Новый год? Я тебе покажу, как лезть без разрешения! Вот!

(Бутылью по Новому году.)

Театр Сатиры дает занавес и сейчас же раскрывает его. Комната та же, но здесь и охающие обжоры, и елочный сор, и вповалку пьяницы. Пока занавес не раскрыт, проходят оба пьяницы, завязанные.

Театр Сатиры

Новый год праздник водки. Не будем моральные разводить разводки. Но для правильной оценки задержим вас только на минуточку вот на этой сценке.

Первый

Иван Иванович! О господи! Кто это вас так аннулировал? Глаз в фонарях, бороду вырвал…

Второй

Не было печали, да Новый год встречали.

Театр Сатиры

Теперь старые праздники на смарку, за небо забросили театры арку. Ломая и строя, строя и ломая, отпразднуем Первое мая.

Двое рабочих входят с двух сторон с метелками и ведрами.

Первый

Тут не с метелкой, не с ведром приходить, — надо Нил разлить на Ниле. Ишь, как загрязнили.

Второй

Н-да, от этой работы уйдешь потненький.

(Зацепил метлой физиономию пьяницы. Тот замычал.)

Что? Не нравятся наши субботники?

Второй пьяница приподнялся и смотрит осоловелыми глазами, стоя на четвереньках.

Первый

Вставай, чего раскарячился телкой!

Второй

А ну, шибани-ка его, товарищ, метелкой! Бейся с грязью!

Первый

Мети и пой!

Оба

(метут)

И это будет последний и решительный бой…

[1920]

Чемпионат всемирной классовой борьбы^*

ДЕЙСТВУЮТ:

1. Арбитр Дядя — Виталий Лазаренко

2. Чемпион мира — Революция.

3. Чемпион Антанты — Ллойд-Джордж.

4. Чемпион Америки — Вильсон.

5. Чемпион Франции — Мильеран.

6. Чемпион Крыма — Врангель.

7. Чемпион Польши — Пилсудский.

8. Наш чемпион-мешочник — Сидоров.

9. Почти что чемпион — Меньшевик (фамилия неизвестна, живет по подложному мандату).

Арбитр

А вот, а вот, народ, подходи, слушай, народ. Смотрите все, кто падки, — Лазаренко в роли дяди Вани любого борца положит на лопатки, конечно, ежели он на диване. Сколько мною народа перебито! Прямо невероятно: Сидоренко, Карпенко, Енко, 4, 5, 16, 28, сорокнадцать. Кто, кто не бит? Впрочем, я сегодня не чемпион, а арбитр. Сейчас проведу чемпионат свой не простой борьбы — борьбы классовой. Сейчас перед вами — за барами бары — борцы пройдут, — как на подбор пары: один другого удале́й. Парад алле! Антанта — Ллойд-Джордж. Смотрите, молодые и старые, племянники и племянницы, тети и дяди. Все глаза растопырьте, глядя. Смотри, первый ярус, смотри, второй и третий, смотри, четвертый и пятый, шестой, смотри, смотри, седьмой и восьмой тоже — более

омерзительнейшей не увидите рожи. Разжирел на крови рабочего люда, так что щеки одни по два пуда. Теперь на РСФСР животину эту хочет навалить. Раньше сама боролась, а теперь зажирели мускулы, так она других натравливает. Сначала пана науськивала, а теперь Врангеля науськала. Вильсон — он — Америки чемпион. Вы не смотрите, что Вильсон тощ. Страшная у Вильсона мощь. Главная его сила в том, что очень уж далек. Повезло окаянному: пойди и возьми его за морями и океанами. Попадется когда-нибудь, впрочем, собственным рабочим. Ничего борец, да очень уж несимпатичен. Главным образом борется из-за приза. До чего с Антантой дружен, — и то из-за немецкой подводной лодки чуть и Антанте не перегрыз глотку. Мильеран — Франция. Борец ничего б вышел из француза, да очень уж его перекачивает пузо. Ну и обжора же, почище самого Ллойд-Джорджа. Если вы вместо того, чтобы в красноармейцы идти, будете на меня глазами хлопать, вас тоже придется слопать. Пилсудский — Польша. Один раз удачно поборолся, — и пока что бороться не хочет больше, но линию свою не перестает гнуть. Грозится — передохнувши, на РСФСР грохнуть. Как бы вместо того, чтобы передохну́ть, пану не пришлось передо́хнуть. Сидоров — спекулянт, наш родной. Пять пудов крупчатки выжимает рукой одной. Крупчатку выжимает, нас крупчаткой дожимает. Эти самые мешечники — все равно, что камни в кишечнике. Как будто от них сытно: набивают брюхо, — а с другой стороны подохнешь от них: язвой разъедает разруха. Ничего борец, хорошо с РСФСР борется. Поборется еще немного, порций пять провезет — и на МЧК напорется. Врангель — Крым. Борец шестой. Встань, народ, без шапок стой. Самодержец Гурзуфский. Ох и страшно! Уф! В два счета покорил Гурзуф. Головка в папахе, ножки в сафьяне. Весь гурзуфский народ царем признал — все гурзуфьяне. Силенки в нем немного, да сзади, как пузырь: его надувают французские тузы. Чтобы эта гадина разрастись не могла, надо бить его, пока он слабый. Если фронт и тыл сольются друг с другом, кулак один подымут и этот кулак хлопнет, — их императорское величество обязательно лопнет. На фронт, братцы! — Пора драться! Апрелев. Черт его знает откуда. Ни черту кочерга, и ни богу свечка. Ни в совдеп не посадить, ни отправить в ВЧК. Пролетарий — не пролетарий, капиталист — не капиталист. Понемногу перед всеми пресмыкается, как глист. Я его и брать не хотел: думаю, — меж большими затрется. Да уж очень просил. Я, говорит, хотя и меньшевик, да очень уж хочу бороться. Впрочем, и такой может быть страшен немножко. Очень уж приемы недозволенные любит: так и норовит действовать подножкой. Рекомендации кончены, этот чемпионат мною собран, и все эти господа прибыли. Для чего господа прибыли?

Хор голосов

Глотки друг другу перегрызть из-за прибыли.

Арбитр.

А ну, бросьте господам борцам кости.

Брошены: корона, огромный золотой и мешок с надписью — «прибыль от империалистической бойни». Схватывается Ллойд-Джордж с Мильераном из-за прибыли, Вильсон с мешочником из-за золота Врангель с паном из-за короны, Меньшевик-рыжий путается у всех под ногами.

Арбитр

Пошло́!

Мильеран

Господин арбитр, это вас касается: остановите Ллойд-Джорджа, проклятый кусается.

Врангель

Отгоните Меньшевика, под ногами вихляется.

Ллойд-Джордж

Ой-ой, ой, что он делает с моей головой!