Том 2. Стихотворения

Бальмонт Константин Дмитриевич

Йони-Лингам

Напряженно-могучий Лингам, Восприимчиво-влажная Йони, Эта песня лелейная – вам, Жизнь и свет на немом небосклоне, Завлекательно-жадная Йони, Безыстомно-горячий Лингам. Вы – отрада зверям и богам, Вы – заветная радость людская, Вы дарите гирлянды векам, И родятся созвездья, сверкая, Жизнь – все та же, и вечно – другая, Нераздельны в ней Йони-Лингам. Вы подобны пьянящим цветкам, Вы растете в далеком Тибете, Вы влечете к чужим берегам, Это вы – Афродита в расцвете, Адонис в упоительном лете, И Милитта, о, Йони-Лингам. Вы подобны бессмертным цветкам, Вы светло зажигаете взоры, И Венера идет по волнам, Будит Пан задремавшие горы, И в зеленых пещерах Эллоры Обнимаются Йони-Лингам. И Изида – добыча мечтам, И в Истар загорелись порывы, Стон идет по холмам

и лесам, И глаза так безумно-красивы У него, андрогинного Сивы, Сочетавшего Йони-Лингам.

И нет пределов

Ты создал мыслею своей Богов, героев, и людей, Зажег несчетности светил, И их зверями населил. От края к краю – зов зарниц, И вольны в высях крылья птиц, И звонко пенье вешних струй, И сладко-влажен поцелуй. А Смерть возникнет в свой черед, – Кто выйдет здесь, тот там войдет, У Жизни множество дверей, И Жизнь стремится все быстрей. Все звери в страсти горячи, И Солнце жарко льет лучи, И нет пределов для страстей Богов, героев, и людей.

Призыв

Братья, посмотрите ясно, Скорбь о невнятном бесплодна, Девушки, утро прекрасно, Женщина, будь же свободна. Что нам скитаться по мыслям, Что нам блуждать по идеям? Мы Красоту не исчислим, Жизнь разгадать не сумеем. Пусть. Нам рассудок не нужен, – Чувства горят необманно, Нить зыбкоцветных жемчужин Без объяснений желанна. Эти воздушные нити, Братья, смотрите, повсюду, Девушки, вы полюбите, Радостно ввериться чуду.

Вино минут

«Охраняй врата всех чувств» – завет Готамы «Умертви себя – ты внидешь в царство Брамы». Но раскрыл я все закрытые врата, Мне желанна боль, и с болью – Красота. И в раскрытости, в разорванности чувства Дышат бури, светят молнии Искусства, Смех и пляски, красный цвет и там и тут, Страх развязки, звук рыданий, звон минут. «Бойся жизни» – нам грозит иное слово. Говорят мне: – «В том веление Христово». О, неправда! Это голос не Христа, Нет, в Христе была живая Красота. Он любил, Он Вечность влил в одно мгновенье, Дал нам хлеб, и дал вино, и дал забвенье, Боль украсил, Смерть убил, призвав на суд. Будем жить, и будем пить вино минут!

Весна

Вот и белые березы, Развернув свои листы, Под дождем роняют слезы Освеженной красоты. Дождь идет, а Солнце светит, Травы нежные блестят, Эту нежность их заметит, И запомнит зоркий взгляд. Видя радость единенья Солнца, влаги, и стеблей, Дух твой будет как растенье, Взор засветится светлей. И войдет в твои мечтанья Свежесть пышной новизны. Это – счастие, свиданье, Праздник Солнца и Весны!

Растение

Зародыш, в малом виде, есть полное растенье, В нем корень, стебель, листья возможно различить, Едва заметно семя, но жажда наслажденья Зеленую, из мрака, исторгнет к свету нить.  Корень вниз растет, а стебель кверху убегает.  Но различность устремленья разве расторгает?  Если б не было деленья этих двух стремлений,  Мы не знали бы цветенья красочных растений.   Главный корень – вечно вниз,   А другие – всюду,   Вправо, влево расползлись,   Выше, ниже, но впились   В почвенную груду, –   В эту толщу, где они   Слышать ночь, и слышать дни,   И доныне искони   Все стремятся к Чуду.   Прорастают каждый час,   И совсем не тяготясь   Тьмою и неволей,   Кормят верхние листки, –   И довольны долей   Корневые волоски,   Чрез которые ростки   Пьют растворы солей,   Капли влаги жадно пьют,   И для зренья создают   Пышный цвет магнолий. Но корни есть также иные, Воздушные корни бывают, не только земные, И корни есть также, что тянутся смело в воде. В Природе царит разновидность везде. Различны узоры резные Листов и травинок, что дышат, ища. Воздушные корни плюща Впиваются в камни стенные, А корни пшеницы, ветвистой семьей, Блаженствуют мирно в земле полевой, И вольно растенья другие Плодятся, качаясь во влаге живой. Но так иль иначе, а стебель прямой, Иль стебель изогнутый, листья лелеет, И тайная греза растенья, весной, Иль пламенным летом, Алеет, Венчаясь невестой со светом, Обручаясь с воздушною теплой волной, Золотится цветок, голубеет, Многоцветностью млеет, Ощущенья свои расстилает цветной пеленой, – В каждом месте ином освеженно-иные, О, цветы, о, соцветья земные! Да, есть созвездья, – есть соцветья, Есть

разветвления стеблей. Прекрасен праздник однолетья, Когда роскошные соцветья Роятся в пышности своей. На стержне колос получается, На нем сидячие цветки. Цветочки нежные качаются, Дыханьем в воздухе встречаются, – Просторы света широки. У злаков, полных мудрой сложности, Взамен цветочков – колоски, Восторг исчерпанной возможности; И незабудки – знак неложности – В однусторонность завитки. Растут различности безгласные; Как фей немые корабли, Под ветром зыблются, согласные, С волны к волне блестят, прекрасные, Вот тут, вон там, вблизи, вдали. О, светом, воздухом вспоенные, И всем, что в почве взять могли, Живые мысли в жизнь влюбленные, Созвездья зиждущей Земли!

Темному брату

Не верь, мой темный брат, Внушениям вражды. Созвездия горят, Взгляни, о, сын Звезды. Мы – дети ярких звезд, Мы в них вовлечены. Нам к ним сплетают мост Узывчивые сны. Не помни, позабудь О том, что сделал злой, Ты сам. чужую грудь Не раз пронзил стрелой. Лишь помни мой намек, Завет цветов: Гори. Смотри, любой цветок Раскрылся – изнутри. Когда ты помнишь зло, Ты делаешься злом, И ты глядишь светло, Лелея свет умом. Ты создал сам свой лик, Все можно изменить. Вот, в этот самый миг Идет из света нить. Возьми ее скорей, Сплети себе покров Из ласковых лучей И самых нежных слов. И встретим праздник звезд, Он каждый миг нас ждет. От звезд лучистый мост До сердца к нам идет.

Быть утром

Тот, кто хочет, чтобы тени, ускользая, пропадали, Кто не хочет повторений, и бесцельностей печали, Должен властною рукою бесполезность бросить прочь, Должен сбросить то, что давит, должен сам себе помочь. Мир – бездонность, ты – бездонность, в этом свойстве вы едины, Только глянь орлиным оком, – ты достигнешь до вершины. Мир есть пропасть, ты есть пропасть, в этом свойстве вы сошлись, Только вздумай подчиниться, – упадешь глубоко вниз. О, глубоко видит око! О, высоко ходят тучи! Выше туч и глубже взоров свет сознания могучий. Лишь пойми, скажи – и будет. Захоти сейчас, сейчас, – Будешь светлым, будешь сильным, будешь утром, в первый раз!

Солнце красное

Солнце – красное, сказал мне мой родной народ, И о вольном красном Солнце сердце мне поет. Так до боли, в жажде воли, все стучит, звучит, Звук биенья – песнопенье, чувство не молчит. Сердце, слышу. Мы сложили много звонких строк, Юг и Север мы воспели, Запад и Восток. Мы с тобой взрастили, сердце, красные цветы, Я мечтал – и страстной краской в грезах билось ты. Ни себя ты не жалело, ни других порой, Но под Солнцем ты алело, сам я был не свой. Мы с тобой не сомневались – о, ни в ком, ни в чем, Мы пьянели, опьянялись – солнечным лучом. Мы взрастили много смелых ярких лепестков, Мы учили жгучей силе, власти гордых снов. Сердце – вольно, Солнце – красно, мир согласен весь, Там, далеко, свет зажжется, раз ты светел здесь. Юность, юность, будь же юной, вспыхни, пожелай, Каждый миг – начало, воля, вечный скрытый Май. Не напрасно же раскрыл я в пеньи звонких строк Тайну сердца – алость крови – солнечный цветок.

Ветер

Я вольный ветер, я вечно вею.

К. Бальмонт

С визгом, присвистом напевным

Веет, мечется, гудит.

Ю. Балтрушайтис

Гордый Юргис, ты похитил Ветер, Ветер у меня, Ты подслушал и расслышал, как он шепчет, нас дразня, Как свистит и шелестит он возле дрогнувшей листвы, Возрастает, отвечая завываниям совы. Вдруг притихнет, и забьется вкруг единого листка, Над осиной вьется, вьется, дышит струйка ветерка, Чуть трепещет, лунно блещет зачарованный листок, И воздушен, и послушен, заколдован ветерок. Только слушает, как дышит шаткий лист среди осин, Между самых, самых чутких, на одной, всего один, Лист сорвался, покачнулся, и умчался далеко, Ветерок им насладился, бросил дальше, как легко. Веет, млеет, цепенеет, странным шорохом в сосне. Зашуршит на сучьях старых, страшно травам в тайном сне. Над седыми пустырями зашептал он как колдун, Вот затресся, и понесся, хохот, стоны, звоны струн. Вспышки светов. Двух поэтов, бледных скальдов он нашел, Очертанья всех предметов изменил, и обошел. Шепот Ветра гордым ведом, вещий Ветер близок им. За зловещим, тайным следом, мы идем, и мы следим. То мы вместе, то мы порознь, затаимся меж кустов, Брат – соперник, враг – помощник, два волхва созвучных снов. Ветер с нами, он землею, небесами нас ведет, К одному, смеясь, приникнет, свистнет, крикнет – и вперед. Не всегда ж мне быть с тобою, если властен и другой, Звонки хвои в летнем зное – звонко-влажен вал морской. В смерти, в жизни – я в отчизне, дальше, дальше, миг не ждет, Тот же дважды я не буду: больше, меньше, – но вперед.