Том 21. Письма 1888-1889
Шрифт:
Я прошу погодить с новыми поправками. Боюсь, чтобы актеры не перепутали экземпляры и не стали сердиться. Эти люди часто не хотят понимать и часто путают. Все поправки, сделанные Вами в только что полученных экз., Вы пустите в дело на репетициях — это легче всего сделать и удобно. Экземпляры я сберегу, так что с собою из Петерб<урга> Вы не берите. Поправок в адашевской роли так мало, что их можно будет вручить Ленскому за день до спектакля — и то не поздно.
Приезжайте пораньше. Давно уж я не видел Ленского. Играет он по 2 раза в день * и, говорят, замучился.
Сто рублей получил * —
Скажите Алекеею Алексеевичу, что «Татьяну Репину» в Москве он увидит на масленой; пусть раньше масленой не приезжает. Он подождет меня, и мы вместе приедем в Москву из Питера.
Монолог мне нравится * . Очень оригинально начало. Много шаблона: кузен, перчатка, карточка, выпадающая из кармана, подслушиванье… Надо в одноактных вещах писать вздор— в этом их сила. Валяйте так, что жена всерьез хочет бежать — скучно ей стало и захотелось новых ощущений, он всерьез грозит наставить рога ее второму супругу… Разговор о рогах хорош. Подслушиванья не нужно: пусть муж вернется домой в ту пору, когда жена только что написала письмо и поехала на минутку к подруге проститься, чтоб затем вернуться домой и взять багаж. Язык самый подходящий — так и надо.
Я Григоровича очень люблю, но не верю тому, что он за меня боится. Сам он тенденциозный писатель и только прикидывается врагом тенденции. Мне кажется, что его одолевает постоянный страх потерять расположение людей, которых он любит, — отсюда и его виртуозная неискренность.
Ваш А. Чехов.
Дюковскому М. М., 7 января 1889 *
577. М. М. ДЮКОВСКОМУ
7 января 1889 г. Москва.
7 янв.
Милейший Михаил Михайлович, сейчас я получил уведомление, что в московский магазин «Нового времени» из Петербурга послан приказ делать для Мещанского училища 10% уступки.
Если купите Буренина, Бежецкого и Щеглова, то сделаете недурно. Их стоит купить.
Все наши здравствуют и Вам кланяютея.
Ваш А. Чехов.
Суворину А. С., 7 января 1889 («Посылаю, Алексей Сергеевич, еще 2 варианта…») *
578. А. С. СУВОРИНУ
7 января 1889 г. Москва.
Посылаю, Алексей Сергеевич, еще 2 варианта. Сделал кое-какие изменения, но неважные. Будьте добры отослать варианты г. Федорову-Юрковскому с просьбой заменить ими соответствующие места в пьесе.
Простите, что я беспокою Вас. Вы занятой человек, а я бездельник в сравнении с Вами.
Изменения в IV акте будут сделаны по получении мною копии пьесы.
Жду Вас в Москву.
Кланяюсь Анне Ивановне, Насте и Боре.
Ваш А. Чехов.
Суворину А. С., 7 января 1889 («Посылаю Вам бумажку…») *
579. А. С. СУВОРИНУ
7 января 1889 г. Москва.
7 янв.
Посылаю Вам бумажку, которую прошу скрепить Вашею подписью и выслать мне. Членом Общества * Вы считаетесь с 7 января по то число, какое будет ровно через 50 лет после Вашей смерти. И это удовольствие стоит только 15 рублей.
Я послал Вам сегодня два варианта для своего «Иванова». Если
У Иванова есть два больших, роковых для пьесы монолога: один в III акте, другой в конце IV… Первый нужно петь, второй читать свирепо. То и другое для Давыдова невозможно. Оба монолога он прочтет «умно», т. е. бесконечно вяло.
Как зовут Федорова?
Я с большим бы удовольствием прочитал в Литературном обществе реферат о том, откуда мне пришла мысль написать «Иванова». Я бы публично покаялся. Я лелеял дерзкую мечту суммировать всё то, что доселе писалось о ноющих и тоскующих людях, и своим «Ивановым» положить предел этим писаньям. Мне казалось, что всеми русскими беллетристами и драматургами чувствовалась потребность рисовать унылого человека и что все они писали инстинктивно, не имея определенных образов и взгляда на дело. По замыслу-то я попал приблизительно в настоящую точку, но исполнение не годится ни к чёрту. Надо было бы подождать! Я рад, что 2–3 года тому назад я не слушался Григоровича и не писал романа! * Воображаю, сколько бы добра я напортил, если бы послушался. Он говорит: «Талант и свежесть всё одолеют». Талант и свежесть многое испортить могут — это вернее. Кроме изобилия материала и таланта, нужно еще кое-что, не менее важное. Нужна возмужалость — это раз; во-вторых, необходимо чувство личной свободы, а это чувство стало разгораться во мне только недавно. Раньше его у меня не было; его заменяли с успехом мое легкомыслие, небрежность и неуважение к делу.
Что писатели-дворяне брали у природы даром, то разночинцы покупают ценою молодости. Напишите-ка рассказ о том, как молодой человек, сын крепостного, бывший лавочник, певчий, гимназист и студент, воспитанный на чинопочитании, целовании поповских рук, поклонении чужим мыслям, благодаривший за каждый кусок хлеба, много раз сеченный, ходивший по урокам без калош, дравшийся, мучивший животных, любивший обедать у богатых родственников, лицемеривший и богу и людям без всякой надобности, только из сознания своего ничтожества, — напишите, как этот молодой человек выдавливает из себя по каплям раба и как он, проснувшись в одно прекрасное утро, чувствует, что в его жилах течет уже не рабская кровь, а настоящая человеческая…
В Москве есть поэт Пальмин, очень скупой человек. Недавно он пробил себе голову, и я лечил его * . Сегодня, придя на перевязку, он принес мне флакон настоящего Ilang-Ilang’а, стоящий 3 р. 50 к. Это меня тронуло.
Ну, будьте здоровы и простите за длинное письмо.
Ваш А. Чехов.
Федорову (Юрковскому) Ф. А., 8 января 1889 *