Том 24. В зыбкой тени
Шрифт:
— Вы будете продолжать водить меня за нос или все же расскажете что-нибудь? — рассердился Гамильтон.
— Если бы мы нашли что-нибудь, стоящее внимания, я вас обязательно поставил бы в известность, — вяло отбивался Бейглер. — Но пока у нас ничего нет.
— А снайперская винтовка, которую украли у Дэванса? Как вы полагаете, могла она стать орудием убийства?
Бейглер пожал плечами:
— Мы прорабатываем эту версию. Пока у нас нет достаточных оснований для подобного вывода.
— Когда у вас появится хоть что-нибудь определенное?
— Через
Гамильтон внимательно посмотрел на Бейглера, но тот и бровью не повел.
— Ладно, поверю вам на слово. До встречи на брифинге.
— Пока.
Гамильтон сбежал по ступенькам лестницы к машине. Бейглер поспешил в дом, чтобы узнать о криминальных успехах Террела. Капитан к этому времени дослушал рассказ Того и отпустил его. Оставшись с сержантом наедине, он показал ему записку.
Бейглер прочитал и выругался сквозь зубы.
— Явный псих.
— А может быть, послано специально для увода следствия в сторону.
Оба знали из опыта, что именно психопаты с оружием в руках — наиболее опасные преступники и поймать таких труднее всего..
Бейглер засунул листок в пластиковый конверт для хранения улик.
— Отвезу ребятам в лабораторию. — Он направился к машине, потом остановился и бросил через плечо: — У Гамильтона, как всегда, ушки на макушке. Он уже знает про кражу у Дэванса. Боюсь, что нам обеспечена солидная реклама.
— Не приведи Господь.
Через пять минут после отъезда полицейских к дому Маккина снова подкатила машина Пита Гамильтона. Ушлый газетчик переговорил с Токо, штатный фотограф сделал несколько снимков, и они умчались, едва не столкнувшись на подъездной дорожке с журналистами из конкурирующих изданий.
В 11.00 Гамильтон уже выступал в программе теленовостей. На заставке за его спиной красовались фотографии украденной винтовки. Потом их сменили поочередно снимки дома Маккина и многоэтажки в отдалении. Обывателям Парадиз-Сити, сидевшим в этот час у своих телевизоров. Пит доверительно сообщил о записке от некоего Палача.
— Кто этот человек? — обратился он к зрителям. — Вы уверены, что он успокоится на достигнутом и не нанесет очередной удар!
Мотель «Добро пожаловать» стоял на проселочной дороге в трех милях от Парадиз-Сити, недалеко от шоссе номер 4. Полтора десятка обшарпанных коттеджей, каждый с собственным гаражом, принадлежали миссис Берте Харрисон, муж которой погиб в Корее.
Берта, полная рыхлая женщина, готовилась разменять седьмой десяток. Мотель был единственным источником ее существования. На пропитание хватало, как говаривала сама Берта, а поскольку пища материальная интересовала чревоугодницу в первую очередь, то мотель вполне можно было считать предприятием успешным.
Как правило, ее клиенты останавливались на одну ночь, и поэтому Берта была приятно удивлена, когда прошлым вечером к мотелю подкатил запыленный «бьюик» и приличного вида обходительный индеец сказал, что у него с друзьями отпуск.
К удовольствию вдовы, индеец принял цену за два домика не торгуясь. Он согласился на условия с такой готовностью, что миссис Харрисон даже отругала себя мысленно. Надо было запросить раза в полтора больше. Индеец заплатил за оба домика вперед. Любопытную Берту, правда, несколько удивило, что друзья краснокожего — парень и девушка — оказались белыми, но ей-то что до этого?
В книге регистраций индеец записался как Гарри Люкон, а парочка сказалась мистером и миссис Аллен.
Первым делом новые постояльцы отправились в ресторан, где заправлял помощник Берты лохматый негр по имени Дядя Сэм. В свои восемьдесят с лишком он был полон сил и энергии и прекрасно справлялся с обязанностями не только метрдотеля, но и консьержа при коттеджах. С помощью бойкой внучки Дороти Сэм умудрялся поддерживать в домиках относительную чистоту и в случае надобности мог приготовить что-нибудь малоудобоваримое из пищи, что, впрочем, случалось редко. Поужинав хлипкими гамбургерами, жареным картофелем и клейким яблочным пирогом и запив все это шипучкой, троица отправилась спать. Потом начался сериал «Канзас» и Берта забыла об индейце и чете Аллен.
В десять вечера разошлись по домикам и остальные три ее постояльца — пожилые коммивояжеры. В мотеле воцарилась тишина. Но перед этим Пок Тохоло тихонько постучал в дверь домика Чака, и с минуту они о чем-то пошептались. Мэгги безуспешно пыталась подслушать разговор мужчин. Потом Чак велел ей спать, а сам вместе с Поком сел в «бьюик», который направился в сторону города.
По улицам Пок вел машину так уверенно, что Чак сразу понял: индеец знает Парадиз-Сити как свои пять пальцев. Они дважды объехали вокруг торгового центра и только после этого семинол объяснил, что им предстоит.
Он подготовил все заранее. Под задним сиденьем машины лежали стальной крюк и длинный металлический трос. Вырвать решетку, защищавшую окно складской комнаты, оказалось детской забавой.
Пока Чак караулил в темной аллёе, Пок проскользнул внутрь. Минуту спустя он передал Чаку снайперскую винтовку. Все это тот спрятал под сиденье машины.
Они вернулись в мотель.
— Иди спать, — сказал Пок, когда машина остановилась возле домика Чака. — Мэгги ни слова, понял?
— А ты что будешь делать?
— Скоро узнаешь, — спокойно ответил Пок, нажал на газ, и машина скрылась в темноте.
Мэгги лежала в постели, но не спала. Девушка ждала Чака и ее обуревали сомнения. Сердце тревожно стучало. Он стал раздеваться.
— Где ты шастал? — спросила она.
Он скользнул под одеяло и потянулся к женскому теплу.
— Где ты был? — повторила Мэгги и оттолкнула его. — Отстань! Ты даже не умылся, поросенок несчастный! Даже зубы не почистил!
— Подумаешь, — отозвался Чак и перевернул девушку на спину. — Гризли не моется всю жизнь, и все его уважают.