Том 25. Молчание мертвецов
Шрифт:
— А ты везунчик, шпик, — продолжал Лэсситер, потянувшись за стаканом. Он тоже налил себе чистого виски. Сразу на целую ладонь. — Если бы я не появился в самый щекотливый момент, ты бы сейчас точно забавлялся игрой на арфе в райских кущах.
— Да вы в душе поэт, — подтвердил я, вытирая носовым платком пот с лица. К трупу Корнелии я старался держаться спиной. — С чего это вы решили сюда заглянуть?
Он усмехнулся, обнажив большие белые зубы.
— Как она тебе говорила, я прослушивал твой телефон. Я предполагал, что ты ошиваешься
— Весьма тонко, — похвалил я. — Тогда почему вы не сцапали меня у Бенна, если знали, что я там?
— Чего ради? Надеюсь, тебе не втемяшилось в башку, будто я и впрямь считаю, что ты кокнул Хартли? Я, конечно, туп, но не настолько же. Допустим, когда я тебя там прихватил, все выглядело весьма скверно, но с какой стати тебе было нужно его убивать? Я рассудил, что надо просто держаться с тобой рядом. Ты раскроешь дело и избавишь меня от неприятностей. Сам я его раскрыть не мог. Эта стерва была слишком близка с Дунканом, и ее не мог тронуть ни один коп Тампа-Сити.
— Ладно, с этим все. Но вы не дадите уйти Ройсу?
— От нас не уйдешь, — он положил огромную лапу на телефонную трубку. — Управление полиции! — Ожидая ответа, он опорожнил еще один стакан, затем заговорил: — Здесь Лэсситер. Пусть задержат Ройса и живо. Я сейчас подъеду и предъявлю поганцу обвинение.
Он положил трубку, затем, вытащив пачку, предложил мне сигарету.
— Послушай, шпик, ты брал ее на пушку, заявляя, что можешь доказать, будто именно она обтяпала это дельце? — спросил он, когда мы закурили.
— Не брал. Все дело у меня уже подшито. А капитан Крид держит наготове свидетелей.
— Хм, Крид? — ухмыльнулся Лэсситер. — А ты в этом уверен? Ну что ж, великолепная работа. И ты собираешься тиснуть эту историю в своем листке?
— Вы угадываете мои мысли еще до того, как они у меня появляются.
— И тогда, Дункан, до свиданья. Давно я ждал, когда этот хряк встрянет в какое-нибудь дело, от которого не отбрехаться, и вот, пожалуйста. Ты знаешь, как действует наша система? Я тебе расскажу. Вся ответственность ляжет на Дункана. Ему никуда не деться, и он уйдет в отставку. Мэтьюз передвинется на его место, Карсон — на место Мэтьюза, а уж я не премину занять кабинет Карсона. Через полгодика уйдет и Мэтьюз, и тогда боссом стану я.
— Вы забыли Карсона, — напомнил я.
— Ничего подобного, — сержант по-волчьи осклабился. — Я лишь немного похлопочу, и он беспокоить меня уже не будет. — Протянув руку, он похлопал меня по плечу. Если бы я не видел, что ладонь пуста, я бы, пожалуй, подумал, что в ней зажат кирпич. — Иди, шпик, пиши свой рассказ. Не забудь упомянуть, что я спас тебе жизнь, — он обернулся и посмотрел на Корнелию: — Если бы ты только знала, малютка-душегуб, какая перетряска из-за тебя начнется! Если бы ты только знала!
— Значит, вы больше не подозреваете
— Не будь болваном. Ты свободен, как ветер. — Его лапа на этот раз ухватила мой лацкан. — Я ведь, дружок, проглядел твой журнальчик. Вполне приличное издание. А как насчет моей фотографии на обложке номера с рассказом?
— Вы считаете, что это удачная мысль? — справился я, внимательно изучая поросячью физиономию. При ближайшем рассмотрении это выглядело ужасно. — Ведь наш журнал и дети читают. Они начнут заикаться, а нас что — под суд?
Он легонько меня потряс, так что мои позвонки едва не утратили сцепление друг с другом.
— Чего ты опять такое понес? — прорычал он, нахмурившись.
— Я сказал, что это удачная мысль. Не будете ли вы любезны отпустить мой пиджак?
Он отпихнул меня.
— Ладно, но усвой: я тебя вытащил из передряги и ожидаю кое-чего взамен. Понятно?
— Вы это получите, — улыбнулся я ему. — Обязательно получите.
— Сядь и не путайся под ногами, — он снова потянулся к телефону. — Надо вызвать капитана.
Пока он звонил, я налил себе новую порцию виски.
Я еще не забыл, как он наподдал мне ботинком в день нашей первой встречи. Не думаю, что доказать факт получения Лэсситером денег от Корнелии — сложная задача. Хотя он и застрелил ее, но я не обольщался, что сержант сделал это ради спасения моей жизни. Покойница сказала, что я буду безопаснее мертвым, а Карл, в свою очередь, знал, что то же справедливо и по отношению к ней. Он знал, что она заговорит, как только попадет в суд. Он увидел возможность выпутаться и не упустил своего шанса. Мне было достаточно только шепнуть пару слов капитану Мэтьюзу. Изучение банковского счета Лэсситера прикончит его. Никому не дозволено пинать Чета Слейдена под зад и надеяться, что за подобное удовольствие не воспоследует расплата.
Лэсситер закончил телефонный разговор. Он подошел к тому месту, где покоилось тело Диллона, и начал отрывать доски пола.
— Возьму на себя труд обнаружить труп, дружок, — пояснил он. — Я сам расскажу всю историю, а ты сиди тихо и не встревай. Твое дело — со мной сотрудничать. Поддакивай, только когда разрешу.
— Конечно, командир, — ответил я. — Как скажете.
Поросячьи глазки ощупали меня.
— И не выкидывай никаких штучек, а то пожалеешь.
— Все нормально, сержант.
Я закурил. Возможно, будет безопаснее намекнуть обо всем Мэтьюзу после моего возвращения в Нью-Йорк. Я решил, что именно так и надо сделать. В ожидании Мэтьюза я начал выстраивать историю в таком виде, в каком буду диктовать Берни.
Если уж чья-то физиономия должна красоваться на обложке номера с моим рассказом, я не видел причины, почему бы ей не быть моей собственной.
Но я дурачил сам себя. Что Эдвин Файетт ненавидел пуще всего на свете — так это делать рекламу кому-либо из своих штатных авторов.