Том 28. Письма 1901-1902

Чехов Антон Павлович

3522. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ

7 ноября 1901 г.

Печатается по автографу ( ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма к Книппер, стр. 137.

Год устанавливается по письму О. Л. Книппер от 27 октября 1901 г., на которое отвечает Чехов; Книппер ответила письмами от 5 и 4–6 ноября ( Переписка с Книппер, т. 2, стр. 13–14, 39–40 и 40–42).

…я ~ читаю корректуру… — Корректуру IX тома. См. письмо 3513 и примечания к нему ^* .

Я знал, что ты будешь играть в пьесе Немировича. — Первоначально не планировалось участие Книппер в пьесе Немировича-Данченко «В

мечтах». 8 октября «Новости дня» (№ 6581) сообщали: «Вчера днем в Художественном театре происходила предшествующая репетициям „беседа“ по поводу новой драмы Вл. И. Немировича-Данченко. Пока пьеса названа „Около жизни“. Но это лишь „заместительница“ заглавия. По всем вероятиям, к спектаклю имя пьесы будет переменено. Главные мужские роли поручены гг. Станиславскому, Качалову и Вишневскому, главная женская роль — г-же Андреевой Пока, вследствие продолжающейся болезни К. С. Станиславского, будут репетировать лишь первый акт, где он не занят». Не была упомянута Книппер и при первоначальном распределении ролей («Новости дня», 1901, № 6583, 10 октября). 27 октября 1901 г. Книппер извещала Чехова: «Немирович прислал мне роль Юлии — помнишь дочь Широковой, кот<орую> должна была играть Лилина — и поставил меня в неловкое положение. Лилина просит передышки с неделю, а пьесу репетируют с завтрашнего дня. Я, конечно, отказывалась, а он сказал тогда, что будет играть Шварц <…> Говорит, что назначит мне дублерку, чтобы не утомлять репетициями. Хитро, правда? Что же мне делать? Капризничать и брыкаться — мелко. А играть не хочется совсем эту пустопорожнюю роль. Мне все это противно страшно, и гнетет меня. Чтобы ты мне сказал? напиши, милый! Я так радовалась быть свободной это время. А теперь если буду занята — это работа без увлечения, без удовлетворения».

…Алексеев ~ пал духом… — О премьере «Микаэля Крамера» Книппер писала 27 октября: «В зале не чувствовалось большого успеха. По-моему, публика отвратительно слушала, кашляла, сморкалась, шевелилась. По-моему, публика впервые была хоть немного захвачена только сценой отца с сыном во 2-м действии. Вызовов было мало, а после 3-его много вызывали и после этого настоятельно требовали Станиславского. Говорят, после 2-го — он пал духом. Я не ходила к нему. Марья Петровна понравилась. Москвин очень понравился. Вообще пока еще трудно разобраться, напишу завтра». На следующий день Книппер писала: «В театре говорят о неуспехе, сампал духом, говорят. Все актеры покашливают `a la Крамер и острят, но незлобно. В газетах хвалят Москвина, Лилину. Завтра прочтем рецензии» ( Переписка с Книппер, т. 2, стр. 16). 30 октября Книппер сообщила: «Не знаю еще, как прошел Крамер вчера. Москвина, мне кажется, хвалят меньше, чем следует. Как тебе покажется, когда прочитаешь все рецензии? Эфрос писать не будет, ему не нравится, и он ругался в конторе. Обидно, Антон, правда? В „Русском слове“ Лилину в гении произвели. Она играла великолепно, это верно» (там же, стр. 20). Через несколько дней Книппер написала Чехову: «Крамер идет ничего себе. Молодежи учащейся нравится» (там же, стр. 35).

3523. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ

2 ноября 1901 г.

Печатается по автографу ( ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма к Книппер, стр. 137–139.

Ответ на письмо О. Л. Книппер от 28 октября 1901 г.; Книппер ответила 6 ноября вечером ( Переписка с Книппер, т. 2, стр. 15–16, 45–46).

…читаю корректуру ~ совсем уже кончил, так как больше уже не пришлют. — IX том собрания сочинений был подписан к печати. В ту пору Чехов считал его последним (см. письмо 3536).

…что ты здорова и весела ~ я очень рад… — Книппер писала: «Я сегодня в возбужденном состоянии — обедала у наших, за обедом говорили глупости, грохотали так, что у меня все мускулы заболели, и я забыла совсем, что я замужем, а точно я девчонка».

…мне ужасно теперь хочется, чтобы у тебя родился маленький полунемец… — Книппер ответила: «Антонка, родной мой, сейчас стояла перед твоим портретом и вглядывалась, села писать и заревела. Хочется быть около тебя, ругаю себя, что не бросила сцену <…> Мне больно думать,

что ты там один, тоскуешь, скучаешь, а я здесь занята каким-то эфемерным делом, вместо того чтобы отдаться с головой чувству. Что мне мешает?! А как мне, Антонка, хочется иметь полунемчика! Отчего я так много прочла в твоей фразе: „…полунемец, кот<орый> бы развлекал тебя, наполнял твою жизнь“? Отчего я так ясно знаю, что ты передумал по этому поводу? Я все, все знаю, что ты думаешь обо мне. Но, может, это и не так. Во мне идет сумятица, борьба. Мне хочется выйти из всего этого человеком». В последней записи дневника, который вела Книппер уже после смерти Чехова в форме писем к нему, она писала о желании Чехова иметь ребенка: «Наша жизнь только что начиналась, и вдруг все оборвалось, всему конец. Как мы с тобой славно, хорошо жили! Ты все говорил, что никогда не думал, что можно жить так хорошо „женатым“. Я так слепо верила, что мы с тобой еще долго, долго будем жить… Еще за несколько дней до твоей смерти мы говорили и мечтали о девчоночке, которая должна бы у нас родиться. У меня такая боль в душе, что не осталось ребенка. Много мы говорили с тобой на эту тему» ( Книппер-Чехова, ч. 1, стр. 384).

Скоро Горький будет проездом в Москве. — Горький сообщал К. С. Станиславскому в начале ноября: «7-го числа ноября я выезжаю из Нижнего в Ялту, 8-го буду в Москве и попытаюсь остаться в ней на недельку, если позволит полиция. Вы не можете ли подействовать на нее в желательном смысле? <…> Было бы очень желательно остаться в Москве и поговорить о пьесе. Но — это зависит от Трепова. Вы можете, в случае разговора с ним, дать мое честное слово ему, что, сколько бы времени я ни прожил в М<оскве>, в публичных местах и на улицах меня не увидят. Я буду ходить по улицам ночью, закутавшись в широкий плащ и с маской на лице. В церкви, театры и прочие места — совсем не буду являться» ( Горький, т. 28, стр. 194). См. примечание к письму 3533 ^* .

Он писал мне… — В конце октября 1901 г. Горький писал Чехову: «Но вскорости я увижу Вас! Мне разрешили жить до апреля в Крыму, кроме Ялты. Выезжаю отсюда около 10-го числа и поселюсь где-нибудь в Алупке или между ею и Ялтой. Буду, потихоньку от начальства, приезжать к Вам, буду — так рад видеть Вас! Я, знаете, устал очень за это время и рад отдохнуть. Затеваю еще пьесу. Написал Ярцеву письмо с просьбой подыскать мне какую-нибудь квартиру, заканчиваю здесь свои делишки, распродаю имущество — и еду!» ( Горький и Чехов, стр. 101).

Твою роль в пьесе он обещает изменить… — В это время Книппер готовила роль Елены в пьесе Горького «Мещане». 1 ноября Книппер просила Чехова: «Не получал ли письма от Горького — где он? Будет ли в Ялте? Поговори тогда с ним о вдовушке. Какая она? Ведь мещанистая все-таки, мне кажется, и манера говорить, и кокетничать, и одеваться. Напиши мне тогда. А то может я сама ему напишу».

…тот человечек, который ест одно постное… — Л. А. Сулержицкий, который был вегетарианцем.

…кланяется ему Попов… — Возможно, Е. И. Попов, с которым Сулержицкий познакомился в 1889 году.

У Льва Ник<олаевича> я еще не был… — Чехов был у Толстого 5 ноября.

Посылаю тебе афишу из Праги, насчет «Дяди Вани». — См. примечания к письму 3358 ^* .

3524. А. М. ФЕДОРОВУ

3 ноября 1901 г.

Печатается по автографу ( ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: «Октябрь», 1944, № 7–8, стр. 132–133.

Ответ на письмо А. М. Федорова от 25 октября 1901 г.; Федоров ответил 15 ноября и 2 декабря ( ГБЛ).

…я прочитал Вашу пьесу… — «Обыкновенная женщина». Федоров писал Чехову 25 октября: «Посылаю Вам, Антон Павлович, свою пьесу, только что переписанную. Судите ее по всей строгости законов. Каждый Ваш совет приму, как заповедь… Ваше письмо о „Старом доме“ много мне облегчило горечь провала. Я напился пьяный в ту ночь и со слезами читал его и шатался, держа его в руках черт знает в какой глуши Петербурга».