Том 3. Грабители морей. Парии человечества. Питкернское преступление (с илл.)
Шрифт:
— Во всяком случае, часть тайны для нас объясняется: возвратясь сюда ночью, Пеггам зажег лампу, но только что успел это сделать, как на него напали те, которые помогли Перси убежать. Пеггам сопротивлялся, получил рану — и вот происхождение пятна на полу. Судя по количеству крови, рана была незначительна, так что Пеггам не умер, а унесен отсюда живым… Я положительно уверен, что он в настоящую минуту находится на одном из норландских кораблей…
Это рассуждение адмирал закончил многозначительной фразой:
— Скоро
— Я нахожу, что вы правы, — согласился с ним Надод. — Вероятно, все произошло так, как вы говорите. Меня удивляет одно: почему Пеггам не убит в борьбе? Ведь он же знает, что его ждет… Как мог он отдаться в руки врагов живым?
— Но что он жив — это несомненно, иначе убийцы оставили бы его тут. Зачем бы им уносить его труп?
— Гипотеза вполне правдоподобная, — подтвердил Красноглазый. — Теперь нам остается только позаботиться о собственной нашей безопасности, а для этого самое лучшее — уехать немедленно из Лондона, да, пожалуй, и из Англии.
Этот разговор происходил в верхнем этаже, куда оба злодея поспешили вернуться, удостоверившись в побеге Перси.
— Я не разделяю вашего мнения, — сказал задумчиво адмирал. — Вы ведь знаете Фредерика Бьёрна: от него нам нечего ждать пощады ни в коем случае. Зачем нам отказываться от нападения на Розольфсе? Это можно сделать и без Пеггама. Если вы уверены, что собранный вами отряд не откажется вам повиноваться.
— В повиновении-то я уверен, но все-таки об этом надо подумать. Я, право, не знаю еще, на что решиться.
В эту минуту в нижнем этаже дома раздался легкий стук, как будто ветер хлопнул незапертой дверью, но ни Надод, ни Коллингвуд не слыхали этого, поглощенные своим разговором.
— Как! Вы колеблетесь? — вскричал Коллингвуд. — Неужели вы не чувствуете, до какой степени тяжело и невыносимо наше положение? Неужели вам не случалось ни разу задаться вопросом: «А что со мной будет?» Ложиться вечером спать, не зная, придется ли утром проснуться в собственной постели; не пить и не есть без того, чтобы не подумать: «А вдруг мне подсыпали что-нибудь наркотическое?» Согласитесь, что ведь это ужасно. Не знаю, как вы на это смотрите, но мне надоело жить такой жизнью. Я не могу… Уж лучше смерть. Едем же немедленно, потому что я нигде не чувствую себя в безопасности.
— Хорошо. Будь по-вашему. Мы отправимся в Розольфсе, и так как кровь требует крови, то мы пойдем до конца. До тех пор, пока норландцы не будут истреблены до последнего человека, мы не положим оружия…
— В добрый час! — воскликнул адмирал. — Вот это называется быть мужчиной.
С этими словами он пошел было к дверям, но Надод остановил его жестом.
— Пожалуйста, повремените еще одну минуту. Я велел своим сыщикам прийти сюда и сообщить мне о результатах их поисков. Они скоро придут, я уверен в их аккуратности. Слышите? По лестнице кто-то поднимается. Наверное, это они.
В
Надод смертельно побледнел. Вообще нервы злодеев были до такой степени натянуты, что самое незначительное происшествие принимало в их глазах необычайные размеры.
— Что вам нужно? Как вы смели войти сюда без позволения? — спросил Коллингвуд.
— Ваше сиятельство, — отвечал один из цыган с самым ужасным акцентом, так что адмирал насилу мог понять его. — Не извольте гневаться. Мы пришли сюда показать, как работает друг Фриц. Старый джентльмен хотел купить Фрица, чтобы забавлять экипаж…
— Чего от нас нужно этому дикарю? Какой такой друг Фриц, которого он предлагает нам купить? В Англии людей не покупают. Вот тебе полкроны, приятель, и уходи отсюда, не мешай нам.
— Друг Фриц, ваше сиятельство, не человек. Мы сейчас покажем вашему сиятельству, что такое друг Фриц.
Цыган потянул веревку, обмотанную у него вокруг пояса, и подтащил к порогу двери огромного белого медведя, который зарычал довольно грозно, хотя и был в наморднике.
— Ну, друг Фриц, поклонись джентльмену! — сказал вожак.
Медведь начал кивать своей огромной головой направо и налево, но продолжал при этом громко рычать.
— Друг Фриц, поклонись теперь другому джентльмену, — продолжал вожак.
Медведь опять покивал головой.
— Друг Фриц у нас очень вежлив, ваше сиятельство, — заметил цыган.
Надод и Коллингвуд рассмеялись. Страх их успел совершенно рассеяться.
— Неужели, Надод, наш Пеггам не шутя хотел купить этого ужасного зверя? — усомнился Коллингвуд. — Скажите, вы этому верите?
— Я бы нисколько не удивился, — заявил Красноглазый. — Старику приходили иногда в голову самые нелепые фантазии; я помню, он говорил мне, что собрал на своем острове коллекцию всевозможных животных со всех концов мира. Очень возможно, что он встретил этих цыган, и медведь ему понравился, так как зверь действительно замечательный…
— Именно так, ваше сиятельство, — подтвердил цыган, вслушавшись в разговор. — Старый джентльмен видел работу друга Фрица, остался очень доволен и пожелал его купить. Ну, друг Фриц, потанцуй для джентльмена, покажи, какой ты мастер.
Медведь принялся танцевать на одном месте, оставаясь в проеме дверей.
— Теперь друг Фриц, потанцуй для другого джентльмена.
Медведь повторил представление.
Другой цыган стоял сзади на лестнице в задумчиво-ленивой позе, свойственной этому беспечному и мечтательному племени.
— Теперь друг Фриц проглотит голову своего хозяина, — объявил вожак, — а потом выпустит ее, как только хозяин ему прикажет. Это будет очень забавно.
Цыган стал снимать с медведя намордник.