Том 3. Поэмы 1905-1922
Шрифт:
«Ленивый да не ест» – революционный лозунг «Кто не работает, тот не ест»; по плану монументальной пропаганды на нескольких домах в Москве установили в 1919 г. соответствующего содержания памятные доски, например, вблизи Страстного монастыря: «Вся наша надежда покоится на тех людях, которые сами себя кормят» (с изображением рабочего).
Лицо сибирского Востока <…> – метафорический портрет вождя революции (Ленина).
Когда врагами суеверий <…> – о демонстративном вскрытии святых мощей в целях антирелигиозной пропаганды (например, Сергия Радонежского в апреле 1919 г.).
Когда ты просишь подымать / Поближе к небу звездочета – аллюзия к «Истории Пугачева»
Когда чернеющим глаголем – то есть виселицей (по сходству с буквой «Г» – «Глаголь»), ср. в поэме «Синие оковы».
Девичье поле – улица в Москве, где сосредоточены медицинские клиники.
«Два аршина керенок…» – частушки на тему обесценения денег, выпущенных Временным правительством Керенского.
Рогнеда – см. СС, 1. С. 482.
Ость – длинная щетинка у колосовых растений.
Чартомлыцкий курган – древнее скифское погребение (см. СС, 1. С. 523); на этом же месте был военный лагерь запорожских казаков – «Сича Чортомлыцкая».
Сыпняк – сыпной тиф, против эпидемии которого была направлена «Неделя санитарной очистки» (1–7 марта 1920 г.); из письма Хлебникова в Москву, О. М. Брику, 23 февраля 1920 г.: «Я только что встал с постели после 2 тифов» (НП, 1940. С. 384).
<Три сестры>*
Впервые: Мир и остальное, 1920. Печатается в последней авторской редакции по журналу «Маковец». М., 1922. № 2 (без названия).
Опущенные куски из промежуточной редакции 1921 г. (СП, I, 1928):
Лоск ласк и хитрости привычной сети Чертили тучное лицо у третьей. Измены низменной она Была живые письмена. И темные тела дары, Как небо, светлы и свободны. На облако черной главы Нисходит огонь благородный. И голод голубого холода Оставит женщину и глину. И вновь таинственно и молодо Молилась глина властелину. И полуматъ и полудитя И с мглой языческой дружа, Она уходит в лес, хотя Зовет назад ее межа(После стиха «Поморов отшельница-мать»);
Сквозь белые дерева очи Ты скачешь товаркою ночи. И в черной шубе медвежонок Своих на тело падших кос – Ты, разбросавший волосы ребенок, Забыв про яд жестоких ос, Но помнишь прелести стрекоз И ловишь шмелей – медвежат, Хоть дерева ветки дрожат. И пьешь цветы медовой пыли, И лазаешь поспешней белки. Тогда весна сидит сиделкой У первых дней зеленой силы.(После стиха «Находишь, дикая, шатер»);
Она весна или сестра, В ней кровь весенняя течет, И жар весеннего костра В ее дыхании печет. Она пчелиным божеством На службу тысячи шмелей Идет, хоть трудно меж ветвей Служить молитву божеством.(После
Поэма посвящена сестрам Синяковым, на даче которых под Харьковом (Красная Поляна) Хлебников гостил в разные годы (см. примем, в томах стихотворений: СС, 1. С. 525; СС, 2, С. 511 и 558). Фактически сестер было четыре: Мария, Надежда, Вера и Ксения. В устоявшемся названии важна перекличка с пьесой А. П. Чехова. Следует иметь в виду и биографическое обстоятельство: в годы гражданской войны Ксения жила на Дальнем Востоке. См. воспоминания К. М. Синяковой (Асеевой) // Вестник Общества Велимира Хлебникова. 1. М., 1996. С. 58. См. также примем, к поэме «Синие оковы».
Ладомир*
Впервые: отд. изд. «Велимир Хлебников. Ладомир». <Харьков>, 1920 <июль>, литограф, печать художника В. Д. Ермилова, 50 экз. Предполагавшееся издание поэмы в ГИЗе (весной 1921 г.) не состоялось. Литограф, экз. с авторскими исправлениями и дополнениями (ГММ) лег в основу публикации НХ, IV, 1928; включена в СП, I, 1928. Печатается в сокращенной авторской редакции 1922 г. (с разбивкой сплошного текста на три части) по журналу «Леф». 1923. № 2.
Куски, оставшиеся за пределами журнальной публикации:
И где ночуют барыши, В чехле стекла, где царский замок, Приемы взрыва хороши И даже козни умных самок(После стиха «Огонь за пазухою – вынь его!»);
О девушка, души косой Убийцу юности в часы свидания За то, что девою босой Ты у него молила подаяния. Иди кошачею походкой, От нежной полночи чиста, Больная, поцелуй чахоткой Его в веселые уста. И ежели в руке желез нет – Иди к цепному псу, Целуй его слюну, Целуй врага, пока он не исчезнет.(После стиха «Холоп богатых, где твой нож?»);
Цари, ваша песенка спета. Помолвлено Лобное место. И таинство воинства – это В багровом слетает невеста.(После стиха «Летит из волн свинцовой вьюги»);
Ты слышишь; умер «хох», «Ура» умолкло и «банзай», – Туда, где красен Бог, Свой гнева стон вонзай!(После стиха «Не ляжет ветер гопака»);
И к онсам мчатся вальпарайсы, К ондурам бросились рубли. А ты, безумец, постарайся, Чтоб острый нож лежал в крови.(После стиха «Войдет в уделы Людостана»);
Кто всадник и кто конь? Он город или бог? Но хочет скачки и погонь Набатный топот его ног.(И далее: «Туда, туда, где Изанаги…» – фрагмент, помещенный в СС, 2. С. 51 как самостоятельный текст с небольшими разночтениями; все это после стиха «Он, меловой, зажег огниво»);
Дорогу путника любя, Он взял ряд чисел, точно палку, И корень взяв из нет себя, Заметил зорко в нем русалку. Того, что ничего нема, Он находил двуличный корень, Чтоб увидать в стране ума Русалку у кокорин.