Том 3. Радость нашего дома. Таганок. Девочка в бурном море. Оруженосец Кашка
Шрифт:
Райка кивнула и отошла.
Подбегали ребята.
И тогда наконец Володя сделал то, что должен был сделать. Он сказал Кашке:
– А мы с тобой все-таки молодцы…
Кашка просиял.
Позже, когда уже утих шум поздравлений и все начали расходиться, Володя пошел к Райкиной палатке. Непонятное ощущение вины перед Райкой не давало покоя. Словно одно очко досталось ему обманом. Он понимал, что это ерунда, но беспокойство не проходило. И чтобы прогнать его, он должен был найти сейчас Райку, поговорить с ней просто
Но в палатке Райки не оказалось. Ее оруженосец – Светка – сидела с надутым лицом и взглянула на Володю косо. Ни о чем спрашивать ее он не стал.
Он увидел Райку сам, когда обогнул палатку и направился к лагерю. Райка стояла, прислонившись лбом к сосне, и плечи ее вздрагивали.
Володя подошел и неловко тронул ее за локоть. Райка обернулась, и он отступил одновременно с досадой и облегчением.
Она не плакала, а смеялась.
На лбу ее темнели пятнышки смолы…
Призовой пирог Володя и Кашка едва попробовали: желающих угоститься набралась целая толпа.
Грамота, которую вручили Кашке, была очень красивая. Он долго рассматривал ее, когда остался один. Потом свернул в трубку и перевязал ниткой, которую выдернул из подола рубашки. Сбегал в лагерь и спрятал грамоту в тумбочке.
После этого вернулся Кашка к палаткам.
Палатки уже убирали, и Володи здесь не было.
Неужели все кончилось? Неужели праздник угас?
Нет, не все. Вечером был еще костер. И Кашка сидел совсем рядом с Володей. Сидел молча и смотрел на огонь. Лишь один раз спросил:
– Во-лодя… А еще будет турнир?
– Едва ли, – сказал Володя. – Слушай, ты не видел Юрку Земцова?
Глава седьмая
На лес, на лагерь наваливалась гроза. Сверху, прямо от зенита, набухшие дождями и тревогой, медленно падали тучи. Лиловые, беспросветные, в тонких и кривых проблесках молний. Их ватная масса заглушала гром, и были только молнии и тишина.
Все ждали первого грома и рассыпчатого удара тяжелых капель: одни для того, чтобы с хохотом выскочить под упругие струи, другие для того, чтобы вздохнуть с облегчением – шум ливня заглушает страх перед грозой.
Аллеи и площадки опустели, дачи притихли. В потемневших стеклах отражались молнии, а в траве змейками пробегали маленькие ветры.
Только три человека не укрылись от грозы. Вожатый Сережа был сегодня дежурным и проверял, все ли готово к удару непогоды. Володя еще не успел зайти в дом: он возвращался из леса. Третьим был Кашка: он вынырнул из боковой аллеи и зашагал следом за Володей, а потом догнал его.
– Во-лодя… А вот у индейцев тоже есть луки… Эти луки далеко стреляют?
– Что? Не знаю, – ответил Володя, не сбавляя шага. – Далеко, наверно… Конечно, далеко. Беги под крышу, сейчас такой дождь грянет.
Кашка остался на аллее. Он поднял голову и,
Сережа стоял на крыльце под навесом. Он видел Володю и Кашку, слышал их разговор. Но вот Володя ушел, а Кашка остался, и вокруг него уже падали в песок тяжелые, как пули, капли.
Сережа прыгнул с крыльца.
– Пойдем. Ну, что ты здесь стоишь? Это все равно зря.
Он привел Кашку под навес, и они стали смотреть, как нарастает дождь.
Грянул и радостно раскатился над лагерем гром: вздрогнули стекла и половицы. А Кашка не вздрогнул. Он спросил шепотом:
– А еще будет турнир?
– Нет, – сказал Сережа. – Неинтересно устраивать два одинаковых дела подряд… Да и причем здесь турнир, Кашка?
Он положил руку на маленькое плечо бывшего оруженосца и хотел еще что-то сказать. Но из соседней дачи с хохотом выскочили мальчишки в трусах и начали прыгать под дождем.
– Тебе так не хочется, – полувопросительно проговорил Сергей. – Да, Кашка?
– Не…
Кашка осторожно, но решительно освободил плечо и повернулся к двери. В ту же секунду дверь открылась, и на крыльцо выскочила Серафима.
– Господи, наконец-то! Опять ты, Голубев, где-то пропадал! Мало мне еще забот…
– Мы тут с ним беседовали, – заступился Сережа.
– Ну, да! Он с самого утра пропадает! Все с тобой беседует?
Кашка боком скользнул в дверь.
– Он в последние дни все время куда-то
исчезает, – пожаловалась Серафима. – Просто горе одно.
Такой тихий, дисциплинированный мальчишка был, а теперь… Я его искать пошла, а тут гроза. Я этих гроз больше смерти боюсь.
– А вот они не боятся. – Сережа кивнул в строну веселящихся мальчишек.
– Ну… сейчас дождь. При дожде уже не так страшно…
– Да, – сказал Сережа.
– Ты какой-то понурый, – сказала
Серафима. – Надоело дежурить?
– Это само собой… Да нет, не то. Вот сейчас я смотрел… Понимаешь, есть два человека. И один ходит за другим прямо по следам. Смотрит на него преданными глазами. А тот, второй, ничего не хочет замечать. И обидно видеть, как он теряет верного друга. А сказать ничего не скажешь. Насильно дружбу не привьешь.
– Ну уж… не замечает, – выговорила Серафима и медленно покраснела. – Может быть, это просто… характер такой. Может быть, она… он… тоже…
«С ума сойти! – ахнул про себя Сергей. – О чем это она?»
«Волна» отшумела и улеглась. Турнирные заботы остались позади. Луки и стрелы были собраны в пионерскую комнату на выставку. Появлялись новые дела.
И только один человек, бывший оруженосец Кашка, грустил. Кашке нужен был Володя.
Неужели все может так быстро кончиться? Костры, палатки. Стрелы. Красный олень… «Мы с тобой все-таки молодцы…» Все было – и ничего нет…