Том 3. Журавлиная родина. Календарь природы
Шрифт:
Охотничьи были и сказы
Ленин на охоте*
Шестой год мои летние наблюдения в Московской и Владимирской губерниях (Ленинск – Переславль – Сергиев) вертятся около знаменитого утиного озера-болота, и все почему-то я никак не могу собраться
– Эх, Ваня, Ваня, как-то мы теперь доедем с тобой!
– Доедем, товарищ!
Ваня, деревенский комсомолец, беседовал не раз с самим Лениным, когда был еще мальчиком.
– Верно, Ваня, не впрок пошла тебе наука Ильича?
Простодушный Ваня согласился:
– Фа-акт!
И стал сваливать все на Госспирт.
– Врешь, – говорю, – это не потому: наверное, и до того пил самогонку?
Пришлось и с этим согласиться:
– Ясно!
Мы сидели на грядке телеги, свесив ноги. Чтобы в этом положении видеть лошадь и дорогу, надо постоянно повертывать туда голову и не забываться: особенность нашей телеги. Случилось, около одной большой колдобины Ваня недосмотрел, колесо скользнуло, телега сильно наклонилась, мы плашмя ляпнулись в грязь, и через нас перелетела собака.
Досадно стало.
– Эх ты, Ваня…
– Ошибка вышла, – сказал он, – больше не буду.
– Ну, да, не будешь, давай вожжи, бери собаку.
– Не буду, не буду, виноват, простите, сам же Ильич говорил: «На ошибках мы учимся».
– Брехун ты порядочный, не учил же тебя Ильич водку пить.
Согласился и, почесав затылок, сказал:
– Фактически!
Так мы ехали шагом, три-четыре версты в час непрерывными лесами до Посеевки, откуда начинались знаменитые когда-то охотничьи угодья, арендатором которых был англичанин Мерилиз. В темноте мы подъехали к дому Алексея Михайловича Егорова, который был двадцать лет егерем у Мерилиза и, как оказалось потом, охотился с Лениным.
Всю жизнь слышал «Мюр и Мерилиз» и представлял себе это немецкой четой: Мюр – супруг, Мерилиз – его дама. И тут оказывается: Мерилиз мужчина, англичанин и страстный охотник. Он снимал огромное пространство болот и лесов, много охотился, но всегда в меру, зараз больше восьми тетеревей не стрелял и, если собака делала стойку по девятому, – отзывал ее и отправлялся домой. Не жалел денег, в каждой деревне держал сторожа. Дичь размножалась, кишела в этих местах.
Выполняя свое дело, каждый охотник большой индивидуалист, каждому хочется выучить лучше другого свою собаку и обстрелять своего товарища. Но основа души настоящего природного охотника, получившего прививку этой страсти в детстве, хранит стихийный коммунизм. Только этим и объясняется, что на охоте сходятся как друзья люди самых разнообразных жизненных положений. Так сошлись между собой богатый англичанин Мерилиз и бедный русский мужик Егоров. Теперь, когда егерь рассказывает о конце своего хозяина, жена его плачет и дети сидят повесивши нос. После трудной операции Мерилиз уже не мог ходить по болоту, но до самого конца все-таки охотился. Выдумал с своим егерем натаскать собаку так, чтобы она сама, без хозяина, обегала большие пространства. Собака ищет. Мерилиз сидит на стуле и наблюдает. Собака делает стойку. Охотник, поддерживаемый своим егерем, еле передвигая ноги, приближается: дупель крепко сидит и собака надежная…
В прежних барских
С первого слова, с первого взгляда на мою собаку Алексей Михайлович почуял мою природу, и только успели мы поздороваться, вступаем с ним в продолжительную беседу на тему, кто умней – куропатка или же тетерев. Взвесив все, мы решили, что тетерев много умней Правда, глуповата куропатка: приладится зимой и летает все на то же самое место, и она утром только, бывает, собирается вылетать, а ястреб уже дожидается ее на дереве.
Так, беседуя, мы высидели незаметно далеко за полночь.
– Я вас, – сказал Алексей Михайлович, – отведу спать на сено в сарай, на то самое место уложу, где и сам Ленин спал.
– Как Ленин?
После того долго еще пришлось посидеть, слушая рассказы этого охотника о Ленине.
– Сразу узнал, – сказал Алексей Михайлович.
– По портрету?
– По карточке, да и так: взгляд серьезный. Все другие товарищи сидят просто, а у него взгляд.
– И не шутит?
– Ну, как же не шутит, смеется, а все-таки заметно, взгляд не такой.
– Не охотничий?
– Ну, какой Ленин охотник: ездил, конечно, на деревенскую жизнь посмотреть, отдохнуть.
«Не охотник» было сказано егерем почти с уважением, потому что очень уж много настрадался он от тех, кому хочется быть настоящими охотниками.
Да, вот тоже так не бывает с настоящими охотниками: собираются на охоту, и вдруг Ленина нет. Бросились в сад – нет, во дворе нет, на улице никто не видал. Ленин пропал, а ведь это не шутка. Долго искали, тревожились, пока наконец слух дошел: Ленин в Шеметове в совхозе сидит, с ребятами беседу ведет.
– И про охоту забыл, – сказал Алексей Михайлович, – а ведь у настоящих охотников так не бывает.
Старый егерь терпеть не может револьверов, считает, что у охотника должно быть одно ружье. Но по тому времени считалось, что необходимо ходить с револьвером: опасное было время. Так и они с Лениным взяли по револьверу и пошли в лес на вальдшнепов.
Известно, как тянут вальдшнепы, каждый год вдоль такой-то просеки, у такой-то березки завертывают, и тут одна линия пересекается с другой, и кто знает эту березку от прошлого года, стань тут в новом году, и непременно весь вальдшнеп пойдет через тебя.
Возле такой замечательной березки егерь поставил Ленина и сам отошел, но все-таки устроился, чтобы ему видно было Ленина.
Опытный охотник не ошибся, конечно: только успели расставиться, раздается «цик» и «хор», показывается вальдшнеп и через голову Алексея Михайловича прямо тянет на Ленина. Что с ним? Не слышит ли, или обманулся слухом, ждет с другой стороны?
– Владимир Ильич!
Оглянулся, поднимает ружье, выстрелил и вдруг повалился навзничь.
Егерь бросился.
– Что с вами, Владимир Ильич?
Поднимается. Вышло это, верно, оттого, что он поспешил, плохо ружье прижал к плечу, оно его толкнуло, попятился, а там назади пенек под ногу, и повалился.
«Ну, – подумал егерь, – так много вальдшнепов не убьешь», – и стал рядом. Ленин не гонит. Вот опять тянет вальдшнеп. И тут Алексею Михайловичу вдруг пришла в голову одна счастливая мысль. Ведь это известно всем охотникам, что если выстрелить одновременно двум стрелкам, то каждый их них не будет слышать выстрела соседа: свой выстрел у самого уха все заглушает. Это известное и положил егерь в основу своего загада. Ленин целится, и егерь целится. Вместе ударили. Вальдшнеп упал. Прекрасный загад: конечно, Ленин не маг слышать выстрела. Побежал подымать, а ружье-то продуть и забыл. Эх, дурень ты дурень, старый Алексей, что бы тебе дунуть в кустах, когда подымал вальдшнепа! Несет теперь добычу Ленину, поздравляет: