Том 4. Белая гвардия, Дни Турбиных (с иллюстрациями)
Шрифт:
Николка. Интересно, как большевики выглядят?
Мышлаевский. Увидишь, увидишь.
Лариосик. Капитан, ваше мнение?
Студзинский. Не знаю, ничего не понимаю теперь. Лучше всего нам подняться и уйти вслед за Петлюрой. Как мы, белогвардейцы, уживемся с большевиками, не представляю себе!
Мышлаевский. Куда за Петлюрой?
Студзинский. Пристроиться к какому-нибудь обозу и уйти в Галицию.
Мышлаевский. А потом куда?
Студзинский. А там на Дон, к Деникину, и биться с большевиками.
Мышлаевский.
Студзинский. Не терзай мою душу, не вспоминай.
Мышлаевский. Нет, позвольте, его нет, позвольте, я поговорю… Опять в армию, опять биться?.. И прослезился?.. Спасибо, спасибо, я уже смеялся. В особенности когда Алешу повидал в анатомическом театре.
Николка заплакал.
Лариосик. Николаша, Николаша, что ты, погоди!
Мышлаевский. Довольно! Я воюю с девятьсот четырнадцатого года. За что? За отечество? А это отечество, когда бросили меня на позор?!.. И я опять иди к этим светлостям?! Ну нет. Видали? (Показывает шиш.) Шиш!
Студзинский. Изъясняйся, пожалуйста, словами.
Мышлаевский. Я сейчас изъяснюсь, будьте благонадежны. Что я, идиот, в самом деле? Нет, я, Виктор Мышлаевский, заявляю, что больше я с этими мерзавцами генералами дела не имею. Я кончил!
Лариосик. Виктор Мышлаевский большевиком стал.
Мышлаевский. Да, ежели угодно, я за большевиков!
Студзинский. Виктор, что ты говоришь?
Мышлаевский. Я за большевиков, но только против коммунистов.
Студзинский. Это смешно. Надо понимать, о чем ты говоришь.
Лариосик. Позволь тебе сказать, что это одно и то же: большевизм и коммунизм.
Мышлаевский(передразнивая). «Большевизм и коммунизм». Ну, тогда и за коммунистов…
Студзинский. Слушай, капитан, ты упомянул слово «отечество». Какое же отечество, когда большевики? Россия кончена. Вот помнишь, командир говорил, и командир был прав: вот они, большевики!..
Мышлаевский. Большевики?.. Великолепно! Очень рад!
Студзинский. Да ведь они тебя мобилизуют.
Мышлаевский. И пойду, и буду служить. Да!
Студзинский. Почему?!
Мышлаевский. А вот почему! Потому! Потому что у Петлюры, вы говорили, сколько? Двести тысяч! Вот эти двести тысяч пятки салом подмазали и дуют при одном слове «большевики». Видал? Чисто! Потому что за большевиками мужички тучей… А я им всем что могу противопоставить? Рейтузы с кантом? А они этого канта видеть не могут… Сейчас же за пулеметы берутся. Не угодно ли… Спереди красногвардейцы, как стена, сзади спекулянты и всякая рвань с гетманом, а я посередине? Слуга покорный! Нет, мне надоело изображать навоз в проруби. Пусть мобилизуют! По крайней мере буду знать, что я буду служить в русской армии. Народ не с нами. Народ против нас.
Студзинский. Да какая же, к черту, русская армия, когда они Россию прикончили?! Да они нас все равно расстреляют!
Мышлаевский. И отлично сделают! Заберут в Чека, обложат и выведут в расход. И им спокойнее, и нам…
Студзинский. Я с ними буду биться!
Мышлаевский. Пожалуйста, надевай шинель! Валяй! Дуй!.. Шпарь к большевикам, кричи им: не пущу! Николку с лестницы уже сбросили раз! Голову видал? А тебе ее и вовсе оторвут. И правильно — не лезь. Теперь пошли дела не наши!
Лариосик. Я против ужасов гражданской войны. В сущности, зачем проливать кровь?
Мышлаевский. Ты на войне был?
Лариосик. У меня, Витенька, белый билет. Слабые легкие. И, кроме того, я единственный сын у моей мамы.
Мышлаевский. Правильно, товарищ белобилетник.
Студзинский. Была у нас Россия — великая держава [70] !..
Мышлаевский. И будет!.. Будет!
70
Была у нас Россия, великая держава — белогвардейская песня на мотив «Яблочка»
Студзинский. Да, будет, будет — ждите!
Мышлаевский. Прежней не будет, новая будет. Новая! А ты вот что мне скажи. Когда вас расхлопают на Дону — а что вас расхлопают, я вам предсказываю, — и когда ваш Деникин даст деру за границу — а я вам это тоже предсказываю, — тогда куда?
Студзинский. Тоже за границу.
Мышлаевский. Нужны вы там, как пушке третье колесо! Куда ни приедете, в харю наплюют от Сингапура до Парижа. Я не поеду, буду здесь в России. И будь с ней что будет!.. Ну и кончено, довольно, я закрываю собрание.
Студзинский. Я вижу, что я одинок.
Шервинский(вбегает). Подождите, подождите, не закрывайте собрания. Я имею внеочередное заявление. Елена Васильевна Тальберг разводится с мужем своим, бывшим полковником генерального штаба Тальбергом, и выходит… (Кланяется, указывая рукой на себя.)
Входит Елена.
Лариосик. А!..
Мышлаевский. Брось, Ларион, куда нам с суконным рылом в калашный ряд. Лена ясная, позволь, я тебя обниму и поцелую.
Студзинский. Поздравляю вас, Елена Васильевна.
Мышлаевский(идет за Лариосиком, убежавшим в переднюю). Ларион, поздравь — неудобно! Потом опять сюда придешь.
Лариосик(Елене). Поздравляю вас и желаю вам счастья. (Шервинскому.) Поздравляю вас… поздравляю.
Мышлаевский. Но ты молодец, молодец! Ведь какая женщина! По-английски говорит, на фортепьянах играет, а в то же время самоварчик может поставить. Я сам бы на тебе, Лена, с удовольствием женился.