Том 4. Белая гвардия, Дни Турбиных (с иллюстрациями)
Шрифт:
Тальберг. Я думаю, месяца на два. Я только пережду в Берлине всю эту кутерьму, а когда гетман вернется…
Елена. А если он совсем не вернется?
Тальберг. Этого не может быть. Даже если немцы оставят Украину, Антанта займет ее и восстановит гетмана. Европе нужна гетманская Украина как кордон от московских большевиков. Ты видишь, я все рассчитал.
Елена. Да, я вижу, но только вот что: как же так, ведь гетман еще тут, они формируют свои войска, а
Тальберг. Милая, это наивно. Я тебе говорю по секрету — «я бегу», потому что знаю, что ты этого никогда никому не скажешь. Полковники генштаба не бегают. Они ездят в командировку. В кармане у меня командировка в Берлин от гетманского министерства. Что, недурно?
Елена. Очень недурно. А что же будет с ними со всеми?
Тальберг. Позволь тебя поблагодарить за то, что сравниваешь меня со всеми. Я не «все».
Елена. Ты же предупреди братьев.
Тальберг. Конечно, конечно. Отчасти я даже рад, что еду один на такой большой срок. Как-никак ты все-таки побережешь наши комнаты.
Елена. Владимир Робертович, здесь мои братья! Неужели же ты думаешь, что они вытеснят нас? Ты не имеешь права…
Тальберг. О нет, нет, нет… Конечно, нет… Но ты же знаешь пословицу: «Qui va a la chasse, perd sa place» [55] . Теперь еще просьба, последняя. Здесь, гм… без меня, конечно, будет бывать этот… Шервинский…
55
«Кто уходит на охоту, теряет свое место» (фр.). Здесь и в дальнейшем перевод сделан авторам.
Елена. Он и при тебе бывает.
Тальберг. К сожалению. Видишь ли, моя дорогая, он мне не нравится.
Елена. Чем, позволь узнать?
Тальберг. Его ухаживания за тобой становятся слишком назойливыми, и мне было бы желательно… Гм…
Елена. Что желательно было бы тебе?
Тальберг. Я не могу сказать тебе что. Ты женщина умная и прекрасно воспитана. Ты прекрасно понимаешь, как нужно держать себя, чтобы не бросить тень на фамилию Тальберг.
Елена. Хорошо… я не брошу тень на фамилию Тальберг.
Тальберг. Почему ты отвечаешь мне так сухо? Я ведь не говорю тебе о том, что ты можешь мне изменить. Я прекрасно знаю, что этого не может быть.
Елена. Почему ты полагаешь, Владимир Робертович, что этого не может быть?..
Тальберг. Елена, Елена, Елена! Я не узнаю тебя. Вот плоды общения с Мышлаевским! Замужняя дама — изменить!.. Без четверти десять!
Елена. Я сейчас тебе уложу…
Тальберг. Милая, ничего, ничего, только чемоданчик, в нем немного белья. Только ради Бога, скорее, даю тебе одну минуту.
Елена. Ты же все-таки простись с братьями.
Тальберг. Само собой разумеется, только смотри, я еду в командировку.
Елена. Алеша! Алеша! (Убегает.)
Алексей (входя). Да, да… А, здравствуй, Володя.
Тальберг. Здравствуй, Алеша.
Алексей. Что за суета?
Тальберг. Видишь ли, я должен сообщить тебе важную новость. Нынче ночью положение гетмана стало весьма серьезным.
Алексей. Как?
Тальберг. Серьезно и весьма.
Алексей. В чем дело?
Тальберг. Очень возможно, что немцы не окажут помощи и придется отбивать Петлюру своими силами.
Алексей. Что ты говоришь?!
Тальберг. Очень может быть.
Алексей. Дело желтенькое… Спасибо, что сказал.
Тальберг. Теперь второе. Так как я сейчас еду в командировку…
Алексей. Куда, если не секрет?
Тальберг. В Берлин.
Алексей. Куда? В Берлин?
Тальберг. Да. Как я ни барахтался, выкрутиться не удалось. Такое безобразие!
Алексей. Надолго, смею спросить?
Тальберг. На два месяца.
Алексей. Ах вот как.
Тальберг. Итак, позволь пожелать тебе всего хорошего. Берегите Елену. (Протягивает руку.)
Алексей прячет руку за спину.
Что это значит?
Алексей. Это значит, что командировка ваша мне не нравится.
Тальберг. Полковник Турбин!
Алексей. Я вас слушаю, полковник Тальберг.
Тальберг. Вы мне ответите за это, господин брат моей жены!
Алексей. А когда прикажете, господин Тальберг?
Тальберг. Когда… Без пяти десять… Когда я вернусь.
Алексей. Ну, Бог знает что случится, когда вы вернетесь!
Тальберг. Вы… вы… Я давно уже хотел поговорить с вами.
Алексей. Жену не волновать, господин Тальберг!
Елена (входя). О чем вы говорили?