Том 4. Лунные муравьи
Шрифт:
Соня(с усилием). Борис, оставь меня. Оставь разговоры. Андрей умирает. Я не могу, не желаю думать о нас с тобой. Прошу тебя, без надрывов. Я хочу тишины. Имею я право хоть тишины от тебя требовать!
Входит фельдшер с подушкой кислорода и пакетами.
Те же и фельдшер.
Фельдшер. Меня господин доктор Чижов вызвали.
Соня.
Фельдшер. Так что, Андрею Арсеньевичу хуже?
Соня. Да, плохо, очень плохо.
Соня с фельдшером идут к больному. Борис остается некоторое время один. От больного выходит Бланк.
Бланк и Борис.
Борис. А, это вы. Можно к Андрею?
Бланк. Погодите лучше. Вот Софья Арсеньевна выйдет. Ее спросите.
Борис. Он говорил о чем-нибудь с вами?
Бланк. Мало, все больше молчал.
Борис. Нет, а обо мне говорил?
Бланк. Не говорил. (Молчание.)
Борис. Я все-таки пойду к нему.
Бланк. Как хотите. Только там и без того теперь народу много. Кроме того…
Борис. Что?
Бланк. Ах, да поймите сами. Ведь тяжело же ему видеть военный мундир…
Борис. Мундир? Это еще что? Кажется, я…
Бланк. Да вы не волнуйтесь. Положение фальшивое, глаз закрывать нечего. Но будем же сохранять уважение к тому, что происходит. Софью Арсеньевна…
Борис. Что Софья Арсеньевна? Это кто, вы или она находит, что я не сохраняю какого-то уважения, что я не должен видеть брата умирающего, что, наконец, я…
Бланк. Да это здравый смысл вам должен самому подсказать. А вы, я вижу, в своем роде тоже романтик. Не поздравляю вас. Впрочем, я параллелей не провожу. Чем бы вы там ни были, это ваше дело. Мне-то что.
Борис(подходя к нему). Послушайте. Я хотел… Вы, кажется, не злой и не глупый человек.
Бланк. Благодарю вас.
Борис. Я ваших намерений не знаю… Я вас совсем почти не знаю. Но я вас прошу объяснить мне…
Бланк. Ничего я объяснять не стану, при чем какие-то мои «намерения» – не понимаю, и вообще, я уже сказал вам, что это не мое дело. Казалось бы, так все просто, а вы требуете, чтобы я вдавался с вами в какие-то психологии Говорите с Софьей Арсеньевной, если вам что-нибудь еще непонятно. Думаю, однако, и ей не до разговоров.
Борис. Вы в моем доме. И я вас покорнейше прошу… О Софье Арсеньевне…
Бланк. Ну, бросьте
Борис. Лично ничего? Скажите пожалуйста. Я не знаю, что вы там имеете, чего не имеете, я обратился к вам по-человечески, а вы… кажется… пользуетесь случаем, что я вас не могу поставить на свое место, что я не могу…
Бланк(отходя). Эк, ведь тоже, «по-человечески»! Не могу, не могу… (Громче.) Да образумьтесь, вы. Это уже не романтизм, а неврастения какая-то. Софья Арсеньевна идет…
Те же, Соня и доктор.
Соня. Да, да, доктор. Вы идите по вашим делам, а в случае чего я вас вызову.
Доктор. Да я через час назад. Не забудьте номер телефона: семьдесят два – пятьдесят три. Фельдшер пусть меня подождет. До свидания.
Доктор уходит. Борис его тупо провожает до двери. Соня отводит Бланка на авансцену.
Те же без доктора.
Соня(Бланку). Бланк, милый, поезжайте-ка и сожгите все. Он беспокоится. Да не думайте на конке ехать. Возьмите извозчика и возвращайтесь скорее. Он еще все про какого-то товарища Александрова спрашивал.
Бланк. Знаю. Я и его извещу. (Уходит.)
Соня и Борис.
Борис. Соня, послушай. Мне надо тебе сказать… Ты другая, ты ко мне переменилась. Ты меня больше не любишь…
Соня. Борис, Андрей умирает.
Борис. А я не умираю? Разве ты не видишь, что все для меня рушится? Я думал, ты меня поддержишь. Ты одна могла бы помочь мне, а ты…
Соня. Что я?
Борис. Если бы ты любила меня, ты поняла бы, что я не виноват, что иногда человеку нет выхода, нет!
Соня. В чем ты оправдываешься?
Борис. Я не оправдываюсь вовсе. В чем мне оправдываться? Его в тюремную больницу хотели везти. Я его чуть не с силой отбил, а тут Бланк уверяет…
Соня. В чем он тебя уверяет?
Борис. Да вот, что Андрей меня видеть не хочет, что ему мой мундир противен. А я знаю, что перед Андреем я не виноват. Может быть, Бланк в тысячу раз больше перед ним виноват. Но ты ничего не видишь. Ему-то ты все прощаешь.