Том 4. Наша Маша. Из записных книжек

Пантелеев Леонид

— Ты что это делаешь, Маша?

— Ой, мамочка! Мне так интересно: как это они в Зоопарке без рук едят! Я тоже хочу научиться.

24.9.61.

У Машки большая радость сегодня — гостил у нас мальчик Толя, сын женщины, которая помогала Элико убирать квартиру. Толя живет в интернате, мальчонка он славный, мягкий, добродушный и очень рослый, не скажешь, что ему семь лет, дашь и все девять.

С Машкой он, как

и полагается парню, да еще старшему по возрасту, снисходительно грубоват, иногда посмеивается над нею, но, в общем, играет с ней, кажется, с неподдельным удовольствием.

Рисовали, играли в «колпачки», играли в «дочки-матери», обедали и ужинали за маленьким Машкиным столиком.

Машка блаженствует.

— Толечка, Толечка, — только и слышишь.

Познакомилась она с ним и освоилась быстро. Еще в пальто (вернувшись из парка) ринулась на кухню и сразу:

— Здравствуй! Тебя как зовут? Сколько тебе лет?

И так далее — полная анкета.

Толя у нас ночевал. Утром они вместе занимались гимнастикой. Он ей показал свои упражнения, она ему — свои.

Вообще присутствие этого мальчика в нашем доме со всех сторон полезно Машутке.

Быстро ест (Толя в интернате к этому приучен), быстрее одевается. Учится быть хоть и в маленьком, а все-таки в коллективе.

Сейчас уходят втроем (Валя, Толя и Машка) в парк. Берут с собой ваньку-встаньку и большой мячик.

— Мячик понесу я, — говорит Толя.

— Нет, я, — довольно любезно отвечает Маша.

— Ты куколку понесешь.

Через минуту опять Машин голос:

— Я понесу мячик!

И уже чувствую — вот-вот вырвется из нее: «Это мой мячик!»

Зову ее к себе. Объясняю:

— Толя — у нас гость. И ему надо уступать. И надо все самое лучшее давать.

— Почему?

— Потому, что такой закон у людей. И неплохой, очень даже хороший закон.

. . . . .

Вчера вечером пришла ко мне и просит почитать ей «Часы». Я не стал читать — некогда было. И, кроме того, объяснил ей, что у нее — гость.

А сегодня она, по словам мамы, спрашивает у Толи:

— Толя! Почему ты все-таки в детском доме живешь? Ты что-нибудь украл, да?

— Надо было видеть ужас, написанный на Толином лице, — рассказывала мне Элико.

— Маша! — воскликнул он. — Я никогда в жизни ничего не крал!

Могут спросить: откуда это у Машки? Это влияние художественной литературы, в частности творчества Машкиного отца.

25.9.61.

Играли в лото. Перед этим я провел с Машкой «разъяснительную беседу». Объяснил, что плакать и сердиться, когда проигрываешь, нехорошо, некрасиво. Надо взять себя в руки, улыбнуться и поздравить того, кто выиграл.

— Почему? — удивилась она.

— А потому, что гораздо приятнее

видеть, как человек радуется, чем когда он нос вешает. Мне приятно, когда ты выигрываешь. И когда Толя выигрывает. И я с удовольствием вас поздравляю.

Играли две партии. Первую выиграл Толя.

Машка вскакивает, протягивает руку:

— Поздравляю, Толя!

Я видел, что к этому она готовилась заранее, когда за столом стали говорить, что, кажется, выигрывает Толя. В этом, конечно, был элемент игры. И поздравить Толю было не менее интересно, чем выиграть.

Не заплакала, когда и вторую партию выиграла не она, а тетя Валя.

Разыгрывали рижский марципан.

Толя поделился с Машей своим выигрышем. Сделал это без подсказки. И я благодарен ему за этот добрый пример.

. . . . .

— Я все-таки, мама, некоторых вещей не понимаю, — говорит Машка. — Вот Каринэ! Ведь она хорошая девочка, воспитанная, и Маринэ — тоже. И мама у них приличная женщина. А папа у них пират. Ведь пират — это же разбойник?

— Да, разбойник. Но кто тебе сказал, что он пират?

— Ты сама мне сказала.

И тут маму осенило:

— Не пират, Машенька, а оператор! Кинооператор!

27.9.61.

Цирка еще не видела, но играет (в парке Ленина) в Маргариту Назарову.

— Сейчас будет цирк! Буду тигра в рот совать… Буду кормить. Буду мясо давать. Не бойтесь, не бойтесь!

Обращается ко мне:

— Испугайся! Папсинька, раскинь вот так руки и «ох» вот так!

. . . . .

На днях в Зоопарке. Семейство жирафов в двух загонах-клетках. В одном — самец, в другом самка и жирафенок.

Машка про жирафа-отца:

— Как ты, папа! Да? В другой комнате.

. . . . .

Вчера была в Русском музее на выставке ленинградских художников.

Смотрела с удовольствием.

— Папочка, запиши! Запиши вот эту!

Кое в чем наши вкусы совпали.

30.9.61.

Дочитали «Часы». Слушала до конца хорошо.

Но не все еще держит ее память. То и дело перебивает меня, задает вопросы.

— Это кто? Петька?

— Какой Петька? Это же о Пятакове речь идет!

Не сердиться надо, а писать понятнее!..

. . . . .

Прибегает к маме.

— Мама, загадка!

— Что такое?

— Угадай, что такое «грузинская чепуха»?

— Не знаю.

— Наш обед!

В этом нет никакой дерзости и ни малейшей попытки унизить кулинарные способности мамы или бабушки. Третьего дня и вчера у нас на обед был грузинский суп чихиртма. Вот эта чихиртма (которую, кстати сказать, Машка очень любит) и превратилась в чепуху.