Том 4. Пьесы 1865-1867

Островский Александр Николаевич

(Баиму.)

Что за парень Особняком стоит? Коль наш — не трогай, А кто чужой, так опроси построже.

Баим отходит.

(Воевода, оборотясь к Облезлову, продолжает.)

Проехал я шагов не больше с сотню, И вдруг мой конь, как вкопанный, ни с места. Как в землю врос. Уж я его и плетью, И лаской, нет, — дрожит, трясется, уши Насторожил. Я вижу, дело плохо.

Сотник возвращается.

Какой-такой?

Сотник

Из

наших, из рыбацкой!

Воевода

Ну ладно.

( Облезлову.)

Вот я слез, перекрестился. Обшел вокруг три раза, зачурался, И ничего, — мой конь пошел, как надо. Так вот и знай, что значит место.

Облезлов

Диво ль! В большом лесу, где всяка нечисть бродит. В своем саду я летось заблудился Средь бела дня! Немало мы дивились: Брожу кругом, а выходу не вижу. Такая страсть, что Господи помилуй — Не доведи вперед, умрешь со страху. Уж и кричал, кричал, сошлись людишки Да вывели.

Входит Жилка и кланяется воеводе в ноги.

Воевода

Всего бывает! Что ты?

Жилка

И бьет челом, боярин, и являет Твой сирота, былой подьячий Жилка.

Воевода

О чем еще, анафема?

Жилка

О бое И грабеже денном и об увечье!

Воевода

Которой раз тебя увечат! Скоро ль Совсем убьют? Пора бы! Кто же грабил И бил тебя?

Жилка

Семена Бастрюкова Дворовые и скоморохи: Резвый С товарищи; они ж, боярин, воры, И картами и зернью промышляют, И табаком, и воровское держат И продают, и беглых укрывают, И на посад насильством в харях ходят С потехами и с песнями и с зурны И с домрами, и скаредные песни И срамные поют и действа деют. Тебя ж обносят скаредною лаей И неудобь-сказаемою бранью… В том жалоба моя тебе и явка.

Воевода

А грабежу?

Жилка

Колпак да зипунишко.

Воевода

За что про что?

Жилка

Да якобы с тобою Я стакався составным челобитьем, Испродаю посадских и убытчу, Поклепный иск взвожу, корысти ради, По твоему приказу.

Воевода

Бастрюкова Унять давно пора. Зазнался больно, На шею

сел ко мне. Плутам заступник, Оберегатель земской. Двум медведям Не жить в одной берлоге. Челобитье В избе подай мне завтра. Мы посмотрим, Велим сыскать и, буде виноваты Доподлинно, людишек Бастрюкова Не пощадим.

Жилка

(кланяется)

Ты смилуйся, пожалуй! И сироту твою не дай обидеть!

Воевода идет на ступени к собору.

Голоса

(из задних рядов)

Алтынник, пес! Посульщик, кровопивец! А крест на нем, робята, есть аль нету? Навряд ли уж. Другой татарин лучше.

Воевода

(на ступенях)

Кричат, а что: никак не разберу я. Да мм чего? Вы говорите прямо, Поди сюда вперед и говори! Из-за людей не слышно. Что ж вы стали? Ай молодцы! Вы смелые робята! Из-за людей облает и присядет, Разинет пасть и тягу. Кукиш кажет Из рукава, чтоб люди не видали. Чего же вам? Строптив, сердит я, что ли? Не милостив? Все это правда ваша, Я не святой. А знаете ли, дети, Писание нас учит покоряться Властителю и доброму и злому. Строптивого послушать перед Богом Угоднее. Иль мнится вам, что власти Людским хотеньем созданы? Что можно Без власти жить? Что мы равны? Так знайте. Звезда с звездою разнствует во славе, Так на небе, и на земле всё так же: И старшие, и младшие, и слуги, И господа, и князи, и бояре, И Господом венчанные на царство Великие цари и государи. За чином чин по лестнице восходит От нас к царю и от царя до Бога. И всяка власть от Бога. Власть не судят Подвластные, а только царь, ему же

(снимает шапку)

Господь вручил нас всех на попеченье. Из-за чего нам ссориться! Вы дети, Я вам отец! Не лучше ль нам любовью И миром жить! Ходите по закону — И вам целей, и мне милей! За что же Браниться-то? Не хорошо. Не ладно.

(Кивает головой Баиму.)

Пошарь-ка там с своими молодцами, Не сыщешь ли кого из крикунов. Да не зевай! Того, Баим, не бойся, Что в виноватых правый попадется: Не виноват — укажет виноватых. Переловить, связать и запереть Всех накрепко в сторожню, там рассудим.

Уходят: воевода, товарищ и вся свита, кроме стрельцов. Баим и стрельцы ходят в народе.

Голоса

Чего тебе? Ты тише, не толкайся! Что за напасть! Да что ж вы, драться, что ли? Робята, наших бьют! Кричите шибче!

Несколько голосов вместе

Сюда, сюда, робята! наших бьют.

С посаду бежит народ. Бастрюков Семен, Бастрюков Степан выезжают верхом на лошадях; за ними пешие слуги: Резвый и другие.